– Что предлагаешь? – Шульц невольно обвел глазами своих соратников.
– Взять парнишек и потрясти как следует. Мы ведь и собирались это сделать.
– Нужно взять их обманом. Они мне верят. – Самодовольные люди часто бывают глупыми. Потому что преувеличивают свои умственные способности.
– Я к ним пригляделся – ребятки не простые, шустрые. Особенно младший. Трясти их надо. Время не ждет. Сами знаете.
– Все, заметано. Сегодня ночью доставить их ко мне.
А тем временем наступил вечер…
– Ну и что будем делать? – Я даже не скрывал, что здорово струхнул.
– Дим, надо спрятаться. Пока наши не придут. Я, знаешь, Дим, когда был маленьким…
– Ах, как это давно было!
– Не хихикай. Когда я был маленьким и оставался дома один и мне становилось страшно, я, Дим, прятался в шкаф.
– Я в шкаф залезать не буду!
– А ты там и не поместишься.
– У дяди Юры переночуем?
– Нельзя, Дим, его подставлять. Вдруг нас у него найдут.
– Ну да, а ты его еще и с зарядником надул.
– Мы, Дим, в нашем доме спрячемся. В нашем родном фургоне.
– Ага, клёво придумал. Запряжем в него лошадей и уедем на край света. Под березовые сосны.
– Лошадей… Для лошадей, Дим, колеса нужны. – Лешка вздохнул.
Вообще-то для лошадей овес нужен, а не колеса. А у нас ни овса, ни колес.
– Никуда мы не поедем. Ни на какой край света. Мы в доме спрячемся, и все!
– Леш, – терпеливо объяснил я, – в нашем доме такая дверь, что ее Никишов одной ногой выбьет.
– Никишов далеко, – терпеливо объяснил Алешка. – И никто нашу дверь выбивать не будет.
– Сами откроем? Сдадимся?
– Вот фиг! Мы на нее замок повесим снаружи.
– И что?
– Дим, – Алешка, похоже, потерял терпение, – у тебя на лбу – даже при луне видно – написано одно только слово, короткое. Но я его не буду повторять, а то ты меня за уши схватишь. Слушай. Мы повесим на дверь самый большой замок. Они придут к нашему дому, постоят у этого замка и уйдут в эти… как их? – в свояси.
– А мы? Мы куда уйдем? В какие мояси?
– Мы дома будем! – Алешка выдохнул с возмущением от моей тупости.
– Ничего не понимаю, – признался я. – Замок снаружи, а мы внутри. Кто-нибудь нас запрет?
– Лешка нас запрет! Или Димка!
– Не ори, а то еще услышат.
– Ох, господи! Эта концерватория тебя совсем сдвинула.
Тут я обиделся – и от обиды все понял.
Мы заперли дверь на висячий замок и по садовой лестнице забрались на свой чердак с красивым названием «антресоль». Не зря Павлик так хвалил наше убежище.
Я взялся за верхнюю перекладину лестницы и изо всех сил ее толкнул. Хорошо еще, Лешка успел схватить меня за футболку – иначе я бы вылетел вслед за лестницей.
Она упала хорошо. В самую гущу крапивы. И зеленая ряска сомкнулась над ней. Ну, не ряска, конечно, но сомкнулась.
– Вот, Дим, – назидательно сказал Алешка, – как полезно родителей не слушать.
Я согласился: мама сколько раз велела крапиву скосить. Теперь вот она пригодилась.
– Будем спать? – спросил Алешка. – Или похихикаем, как они у двери будут топтаться?
Похихикаем?
– Мы свет внизу не погасили!
Я мигом сорвался вниз и щелкнул выключателем. И, кажется, очень вовремя. Едва я забрался под одеяло, как послышался шум машины, который затих возле нашей калитки.
Мы затаились, как мышки в скворечнике. И я подумал: если они сообразят и найдут лестницу и кто-нибудь по ней полезет на наш чердак, мы снова эту лестницу толкнем – мало не покажется!
Легкий шум, шаги, топот на крыльце, дергают дверь. И мы слышим голоса:
– Черт! Слиняли куда-то. Ведь только что были здесь. Я свет в окне видел. Ладно, ничего, мы их все равно достанем.
– С кем они тут тусуются?
– Юрка-тракторист. Пастух.
– Пошли проверим.
Снова шаги – удаляющиеся, снова хлопки дверец и шум мотора. И тишина.
– Жесть! – сказал Алешка.
Мы похихикали и уснули.
Утро началось славное. Солнце сияло прямо в окно, птицы щебетали прямо на крыше, коровы мычали… нет, не на крыше, а в поле… А возле дома – какая-то суматоха. Встревоженные голоса. Один из них, кажется, мамин. Другой – строителя Васи.
– Куда же они делись?
– Да не волнуйтесь. У вас такие ребята, что нигде не пропадут.
– Да ведь пропали же!
– Не навсегда, найдутся.
Мы переглянулись. И поняли друг друга без слов. Выскользнули из-под одеял, вылезли в окошко и спрыгнули прямо в крапиву. Но даже не пикнули.
Перебрались через забор и спокойно вошли в калитку.
– О! – обрадовался Алешка. – Мама приехала.
– Вы что? – закудахтала мама. – Вы где? Я с ума тут схожу!
– Мы на рыбалке были, – сказал я.
Мама выдохнула с облегчением. А потом спросила с подозрением:
– А почему в одних трусах?
– Мы это… решили сразу искупаться. – Алешка не растерялся. – В воде утренней свежести.
Одно подозрение развеялось в утреннем воздухе.
– А удочки? Вы что, трусами карасей ловили?
На этот раз не растерялся я:
– Мы их на озере оставили. Надоело каждый раз их таскать.
– А рыба где?
Ну, тут уж ответ дуэтом:
– Не клевала!
Мама переглянулась с дядей Васей и спросила его:
– Врут? Как вы думаете?
– Если и врут, то самую малость.
Мама с сомнением покачала головой:
– Ладно, отпирайте дверь, будем завтракать.
Вот тут облом! Ключ-то мы оставили наверху. В кармане Алешкиных шортов.
Театр двух актеров.
– Дим, дай маме ключ.
– Лех, он у тебя. Ты дверь запирал.
– Я дверь запер, а ключ тебе отдал. Ты еще сказал: «Дай мне, а то ты его потеряешь».
– Так, – сказала мама. – Не парьтесь. Признавайтесь!
– Мы сейчас его найдем!
Алешка стал бегать по участку и заглядывать во все места. Даже сачком в бассейне побултыхал. В скворечник бы не полез. А я обошел дом, приставил лестницу, забрался на чердак и забрал ключ.
Ну а дальше уже семечки, как говорит дядя Юра. Я потоптался на крыльце, сунул руку под ступеньку:
