Спустились по скобкам в коллектор. Пошли к железной двери.
– Ты побольше топай, – советовал Алешка, – чтоб твой Дассен след не потерял.
– Не потеряет. Он меня любит.
У железной двери Саша, по настоянию Алешки, как следует потопталась. Потом Алешка достал из сумки сапоги-скороходы, Саша, не разуваясь, влезла в них, и они пошли к истоку Самородинки. Потеряв возле двери след, Джо будет настойчиво рваться в подвал. Как вы зна–ете, так и получилось. Он и сам прорвался, и крысят за собой привел.
Ребята выбрались из трубы. Саша стащила сапоги и пошла к ветеринару, отдав Алешке свою сумочку со своими крысиными зверуш–ками.
Ну а дальше все очень просто. Алешка снова спустился в колодец, выпустил из сумки крысят и скомандовал:
– Джо, ищи! Ищи Сашу!
Джо шустро засеменил по коллектору, а за его длинным хвостом засеменили юные крысята – подарок Саше на день рождения.
Первая атака на Зеленый дом состоялась. И была весьма успешной. Но Лешке этого было мало.
– Надо добавить, – сказал он.
И добавил!
Едва сотрудники успокоились после крысиной атаки, в железную дверь коллектора кто-то начал ритмично постукивать. Вызвали Хорькова. Он отпер дверь, распахнул…
Против двери стояла бородатая коза и задумчиво жевала папиросный окурок.
– Тебе чего? – ошалело спросил Хорьков. – Прикурить?
Коза смотрела на него желтыми наглыми глазами и молчала.
– Пошла вон! – Хорьков топнул ногой.
Коза приняла сначала оборонительную позу, выплюнула окурок и стала в наступательную стойку, нагнув голову и опустив рога.
Хорьков едва успел захлопнуть дверь. Снаружи гулко ударило.
Все это произошло в одно прекрасное утро. А в один прекрасный день в кабинет Хорькова вошел чумазый слесарь в замурзанном комбинезоне. Весь обвешанный всякими ключами, прокладками, старыми кранами и космами пакли.
– Так что, начальник, готовь вакуацию.
– Ты кто такой? Ты чего приперся?
– Вакуацию готовь. – Слесарь брякнул на полированный стол обтерханный чемоданчик, в котором что-то зазвенело и забрякало. – Я есть заслуженный мастер канализации нашего ЖЭКа. Сообчаю: ваша подводка есть в аварийном состоянии. Ежели меры не принять в срочном порядке, то сюда, в ваше заведение, пойдет сначала потоп горячей воды вкупе с холодной, а потом еще хуже – канализационные стоки. Врубился, шеф?
– Канализационные стоки – это что?
– Это такой потоп, о котором неприлично разговаривать. И запах опять же. Надо меры принимать.
Хорьков заволновался. Сначала – холодная и горячая вода, а потом запахи. Если бы наоборот, то еще вроде бы ничего.
– Какие меры?
– Мера одна – вакуация. В срочном порядке.
– Так вы чего-нибудь там перекройте. Вы же заслуженный ЖЭК.
– Это не проблема, шеф. Перекроем. За сто баксов. Только оно все равно через верх пойдет. С запахом. И все ваши бумаги подтопит.
– А если за двести баксов? – с надеждой спросил Хорьков.
– Против стихии и за двести баксов не попрешь. Вы на всякий случай перебирайтесь на второй этаж и в МЧС сообщите. В крайности, выбирайтесь на крышу и чем-нибудь белым махайте. Может, вас и спасут. И кому-нибудь за вас медаль дадут. Первой степени. – Жора подумал и грустно добавил: – А может, и не спасут. И медаль даром пропадет.
…В тревоге прошел день. Каждый час Хорьков спускался в подвал и осматривал его со всем вниманием.
А тем временем на квартире Стаса шло совещание. В нашем составе. Под командованием Алешки.
– Мы должны все это видеть! – визжал он в возбуждении. – И заснять все это на пленку. А потом эту пленку папе – бац! – и ваш друг Хорьков подставит свои загребущие ручки под наручники.
– А что я могу сделать? – волновался Стасик.
– Элементарно, Ватсон. Пусть этот ваш Робик спустится в подвал, постоит там немножко и все заснимет.
– А как? – волновался Стасик. – Представляешь, среди бела дня Робик оживет и, бряцая своими доспехами, пойдет в подвал. Они все там…
– Обалдеют, – докончил Алешка. – И ничего не получится.
Я сидел в уголке, скромный такой, добрый и не очень сообразительный. И думал. И придумал.
– Можно мне сказать?
– Можно, – разрешил Алешка. – Только побыстрее. – Не надеялся, что я придумаю что-нибудь путное.
– Нужно сделать так, чтобы Хорьков сам переставил вашего Робика в подвал.
Стасик и Алешка молча переглянулись, оценивая мои умственные способности. И, видимо, дружно сошлись на том, что они не очень высокие. Переглянулись, повернулись разом ко мне и спросили с иронией:
– А как? Ты знаешь?
– Это ваша проблема, – сказал я. – Вы должны что-нибудь придумать. Вы же у нас шибко умные.
Шибко умные задумались. Я долго ждал, пока они что-нибудь придумают. Опустел чайник, от бубликов остались одни лишь дырки, за окном разлилась вечерняя синева. А они все думали. Мне стало их жалко. И я подумал – ладно, умным людям тоже надо помогать. И сказал им, что нужно сделать.
– И чего ты молчал? – набросились они на меня. – Самый умный, что ли?
У Стасика весь дом был во всякой технике. Сплошная механизация, электрификация и рационализация. Открываешь дверь в комнату – в ней автоматически вспыхивает свет. Закрываешь – он автоматически гаснет. Входишь в туалет – свет включается, выходишь – выклю–чается. Иногда, правда, бывает и наоборот. Входишь в туалет – свет гаснет. Выходишь на ощупь – дверью хлопнешь, он зажигается. Включаешь газ на кухне, ставишь на конфорку чайник – газ тут же отключается. Но все равно здорово. Никогда не знаешь, что тебя ждет.
И его самый обычный телефон был оборудован громкой связью. Если нужно, то твой собеседник гремит своим голосом на всю квартиру.
И вот когда Стасик позвонил Хорькову, чтобы «озвучить» мою идею, мы весь разговор слышали от начала до конца.
– Привет, дружище, – сказал Стас. – Как поживаешь?
– Да хрен его знает, все какие-то проблемы.
– Нужна помощь?
– А какая тут помощь? Народ разбегается…
– Чего ради?
– Крыс испугались. По подвалу крысы пробежали. Паника!
– Слушай, крысы – это не к добру. Это серьезный знак. У тебя ведь дом на берегу, всякое может быть.
– Да хрень какая-то. Тут еще слесарь приходил. Сантехник. Все пугал, что трубы прогнили, может нас залить.
– Ты его прогнал? Небось баксы вымогать приходил?
– Кто его знает. – По голосу чувствовалось, что Хорьков в растерянности и в тревоге. Что он был бы рад помощи и совету от надежного человека. – Может, и впрямь запугивал. А если нет? Что делать, просто не знаю.
