– Да… – Папа немного помрачнел. – Спасибо тебе, конечно… Но Воронеж большой город. И эти деньги наверняка уже распиханы по его банкам.
– Ну так вы придите в эти банки и скажите: «Где тут у вас краденые денежки?»
– Не все так просто. – Папа махнул рукой. – Чтобы проверить счета в банке, нужно особое распоряжение руководства. А его в один день не получишь.
Алешка помолчал, а потом задумчиво произнес:
– А мне особое распоряжение не нужно…
Глава XII
«ПОПАЛСЯ, ХОРЕК!»
Вобщем, в тот вечер папа и похвалил, и отругал Алешку. Мне тоже немного досталось. Плохо смотрю за младшим братиком. И папа запретил нам приближаться к Зеленому дому на берегах Самородинки ближе чем на километр.
– Дом под наблюдением, – предупредил он. – Вы можете попасть в историю.
По-моему, мы уже давно в нее попали.
– Но на Самородинку-то можно сходить? – заныл Алешка. – У меня испытания.
– Подводной лодки? Опять мокрые по шейку придете. Испытай в ванне.
– Ванна занята, – поспешила мама. – Я белье замочила.
– В раковине, на кухне, – не отступал папа.
– А в раковине ждет испытаний грязная посуда. Ну-ка, испытатели, разберитесь с ней. По полной программе.
– Ладно, – пригрозил Алешка. – Раз на Самородинку нельзя, то Сашка подарит мне одну свою крысу. И она будет бегать по всей квартире.
– Саша? Пусть бегает. Хорошая девочка.
– Крыса! Ты, мам, откроешь дверцу в стенке, а она как на тебя свалится!
– Саша? А что ей делать в нашей стенке?
– Крыса! Ты, мам, как завизжишь! Папа как испугается и на работу опоздает!
– Мать, – грустно сказал папа. – Ты как? Я сдаюсь.
– Я сдамся, – пообещала мама, – если они посуду перемоют.
– По полной программе, – обрадовался Алешка. – Дим, давай! – распорядился малек. – А я пока лодку подготовлю.
Подготовить лодку – это значит снять ее с телевизора, уложить в пакет, а пакет отнести в прихожую. Очень большая работа. И тяжелая, главное. Не то что посуду перемыть.
Но, как позже выяснилось, Алешка сделал именно самое главное. Поважнее посуды. И, кстати, когда я ее мыл, он еще успел куда-то позвонить по телефону и с кем-то о чем-то договориться.
Мы обошли Зеленый дом стороной, как и обещали папе. Не за километр, конечно. Но достаточно далеко – метров за десять. Алешка, как только мы вышли на берег, достал свою лодку, опустил ее на воду и стал задавать ей всякие команды. Лодка слушалась. Это было здорово. Будто в ее темно-сером корпусе находился боевой экипаж маленьких человечков, безусловно считавший Алешку своим командором. Она шла прямо, зигзагами, погружалась и всплывала. Мы, глядя на ее маневры, позабыли все на свете. Точнее, это я позабыл. Но не Алешка.
– Все! – сказал он, направив лодку к берегу. – Готовность номер один. – С этими словами он убрал лодку в пакет, а пакет почему-то (или зачем-то) засунул под пластмассовый ящик с разбитыми стенками.
И мы уселись на своем любимом поваленном дереве. Посидели, помолчали.
– Пошли домой, – сказал я.
– Подожди. Еще рано.
– Как хочешь, я пошел.
– Пожалеешь, Дим. Сто раз.
– Это почему?
– Потому. – Он мечтательно вздохнул: – Что сейчас будет!
– А что? Водяной из трубы вылезет? Или Анжелка с папиросой?
Алешка усмехнулся:
– Сеня вылетит. Из дома.
– На метле? – мне эти загадки уже поднадоели.
– Ему виднее, на чем вылетать. – Алешка улыбался во весь рот. – Дим, он сейчас пойдет в кабинет Хорькова, откроет живот Робика, до–станет оттуда бляшку… извини, никак не запомню. Достанет оттуда флэшку и кому-то ее передаст.
– Кому? – я ничего не понимал. – Хорь–кову?
– Узнаешь. Щаз такой бой будет. На этих берегах.
– Пойдем отсюда. – Я встал. – Не надо нам этих боев.
– Поздно, – радостно вздохнул Алешка. И тоже встал, глядя на дом.
Из дома, буквально выбив дверь, вылетел Сеня. За ним, чуть отставая, ринулись два «козла» с замыкающим в виде Хорькова. Все они орали во все горла: «Стой! Стрелять буду! Стой!» И всякие другие слова, которые я приводить здесь не буду.
Алешка, взвизгнув, рванулся к калитке, навстречу Сене. И протянул ему руку. Сеня сунул что-то ему в ладошку и круто повернулся к своим преследователям. И начался бой.
Ближайший к Сене охранник кубарем покатился по земле от мощного удара мощным кулаком. Второй замахнулся на Сеню резиновой палкой. И зря он это сделал. Сеня вырвал палку и ахнул его этой палкой в лоб. Сейчас и Хорькову достанется…
Но не досталось. Хорьков выхватил пистолет и направил его Сене в грудь. Охранники стали медленно подниматься. Но нападать не решались.
Вот тут я спохватился: Алешки рядом не было. Я похолодел и оглянулся. Похолодел я зря: он спокойно стоял на берегу Самородинки, возле нашего дерева, держа руки в карманах.
Я подбежал к нему, схватил его за плечо, чтобы оттащить подальше от суровой битвы. Тем более что в эту битву вмешался пистолет. Но я немного опоздал. Даже не на три минуты.
Все участники битвы быстро шагали к нам. Впереди побитые охранники, за ними с поднятыми руками – Сеня, у Сени за спиной, уткнув пистолет ему меж лопаток, поспешал Хорьков.
– Что он тебе дал? – заорал Хорьков Алешке.
– Конфетку, – Алешка был невозмутим.
– Где она? Давай ее сюда!
– Я ее съел.
– Что?! Обыскать его!
Сеня было дернулся, но Хорьков увесисто стукнул его рукояткой пистолета в затылок.
– Обыскать этого шкета!
Охранники шагнули к Алешке. Я встал на их пути. И тут же отлетел от мощного толчка, споткнулся о наше любимое дерево и грохнулся на спину, задрав ноги.
Алешка не дал себя обыскать. Он просто вывернул все свои карманы, из которых посыпались все его сокровища: металлический рубль, винтики, носовой платок, бечевочка, ластик и еще много чего. Вот только конфетки не было.
И опять ситуация неожиданно изменилась. Увлеченные содержимым Алешкиных карманов, наши враги потеряли бдительность. Я не заметил, как пистолет Хорькова оказался в руке Сени, а охранники в руках крепких молодых людей. Один из которых, застегивая наручники, бросил нам через плечо:
– Вам же было сказано, чтобы не появлялись здесь. Все доложу полковнику.
И вот в этот момент Хорьков, которого «нежно» придерживал за шиворот Сеня, извернулся, цапнул его зубами в руку и помчался вдоль берега реки Самородинки.
