– Сколько тебе? Это ограбление? Ну и пацаны пошли! Мы такими не были.
– Вы похуже были. Отвечай: что ты со своим дружком делал в «Электронике»? Два года тому назад.
Похоже, Князек испугался вопроса больше, чем гранаты.
– Что делал – за то отсидел, – буркнул он. – Убери железку.
– Ты не за то отсидел. Считаю до трех. Дим, отойди подальше. Раз!
– Ничего я там не делал. Случайно этот телик схватил. По дури!
– Два! Два с половиной не будет. Будет сразу три.
– Да чего там, дело прошлое… Один мужик попросил: мол, заберитесь, ребята, и срисуйте план здания. Хорошие бабки посулил. Ну, мы и забрались. План рисовывать не стали. Хапнули, что под руку подвернулось, а вот слинять не смогли. Зашухарила нас охрана. Убери железку!
– Что за мужик с хорошими бабками?
– Иностранец. Фамилия – мистер Игл.
– Спасибо, до свидания, – сказал Алешка.
А я добавил, как Саид из «Белого солнца пустыни»:
– Не говори никому. Не надо.
– Мне тоже не надо. – Князек вытер ладонью вспотевший лоб. – Я свободен?
– Еще как!
Мы вышли из мастерской на волю. Страшновато стало. Там вроде бы ничего было, когда дело делали, а теперь – как-то не по себе.
Это мне не по себе. А Лешке…
– Эх, Дим, косточки я забыл ему отдать. Вернемся?
Я поскорее схватил его за шиворот и потащил к дому.
– Стой! – сказал Алешка. – Васек наверняка еще в школе, полетать собирается. Пойдем к нему и сразу все расскажем.
Проинструктируем то есть, догадался я.
Дверь, конечно, была заперта. Мы позвонили. Раз. Два… Десять раз позвонили. Охранник спал в спортивном зале на новых матах.
Дверь нам открыл Васек. Он как раз собирался уходить.
– Вы что так поздно?
– Надо! Мы кое-что узнали. Этот Славик будет пытаться срисовать план здания. Или сфотографировать.
– Или просто запомнить, – сказал я. – Вы постарайтесь поточнее понять, что он там будет делать.
– Васек, – сказал Алешка шепотом, – ты имей в виду, фотоаппарат у него может быть в пуговице, в глазу, то есть вместо глаза…
– Откуда такие сведения? – изумился Васек.
– Из «Возмездия». Книга такая, про шпионов. У папы в кабинете.
– Ну, раз у папы в кабинете… Не беспокойтесь, хлопцы. Все сделаю, как надо. А потом – ключом по башке!
– Не стоит, – вздохнул Алешка. – Он и так уже наказан.
Глава IX
ЛИПОШКА К ЧАЮ
Алешка волновался. Он даже с самого утра, как он похвалился маме, почистил уши и вымыл зубы. Хотя зубы у него и так как на рекламе «Блендамеда», а уши слышат за сотни верст то, что им надо. И что не надо – тоже.
Такое впечатление, что у Алешки сегодня – личный праздник. Вроде дня рождения. Такой праздник у папы на работе называется «следственный эксперимент». Когда все подозрения превратились в доказательства и остается только убедительно их зафиксировать.
– Дим, как ты думаешь, – спросил Алешка, – вот эта дырка, она бросается в глаза?
Он подсунул руку под свитер, где-то на уровне живота, и высунул в дырку палец:
– Как?
– Если палец уберешь – нормально.
Алешка убрал палец. Полосочки на рубашке совпали с полосочками на свитере. Не совсем, конечно, но на первый взгляд дырку не увидишь.
– В консерваторию собрался? – спросил я.
– Важное дело, Дим. Надо выглядеть!
Он выдвинул ящик своего стола, покопался там и достал из конверта календарик. С американским Дедом Морозом. Прямо у меня на глазах проверил – находится ли внутри микропленка и, капнув каплю клея, скрепил обе половинки календарика.
– Это что? – недоуменно спросил я.
– Это помощь шпионам. У них, Дим, и так беспокойная жизнь. Полная трудностей и опасностей! Пусть погуляют немного. Пусть подышат свежим воздухом перед тюрьмой.
Загадки, загадки… А на меня угрожающе надвигается сочинение по бессмертному роману Льва Николаевича Толстого «Война и мир».
– Я пошел, – сказал Алешка. – Если я не вернусь через годик, объявляй меня в розыск.
– Что так мрачно? – Я не сдержал улыбки.
– Иду в осиновое гнездо. Я им там… сегодня… они там у меня…
Здорово сказал! Я даже подумал – не позвонить ли папе? Однако передумал, потому что увидел в окно, что «главарь осинового гнезда» мирно сражается в шахматы в нашем дворе.
Алешка вернулся довольно скоро. Под мышкой – толстенная книга.
– Это что? – спросил я.
– Подарок, – небрежно объяснил Алешка. – От Витьки. Английский словарь. На сто тысяч слов. Дим, а что, как ты думаешь, у англиканцев есть сто тысяч слов? Как же они их запоминают?
– За что подарок-то? В честь окончания курсов?
– За календарь. Посмотри в окно.
Я послушался. Шахматисты спокойно сидели за столом. Время от времени они переставляли фигуры и подпирали подбородки ладонями – в раздумье. Над ними порхали листья и воробьи. Шляпа Славика лежала на скамейке вверх дном. Один воробей даже залетел в нее на минутку. То ли что-то в ней нашел склюнуть, то ли просто покакал.
Вдруг Славик захлопал себя по своему телу – по груди, по ногам, по бокам. Я догадался – ищет в карманах зазвеневший мобильник. Нашел. Послушал. Встал, вежливо поклонился Полпалычу и куда-то двинулся.
– Домой пошел, – сказал Алешка. – Это ему Витька звонила. У них семейная радость – календарик нашелся.
И он мне рассказал об очередном уроке английского языка.
– Гуд монинг, ивнинг, – сказал Алешка, когда Вика открыла ему дверь. – Ай рад тебя ту си.
– Не ивнинг, а дарлинг. Зачем приперся? Сегодня среда.
– У тебя неприемный дэй, что ли?
– Мы с Липошкой русским занимаемся.
– Чистописанием? «Перашки» кушаете, с «подсливочным» маслом?
Они прошли в кухню. Занятия русским языком шли полным ходом: посреди стола возвышался наполовину уничтоженный торт.
– Этот торт всехний? – спросил Алешка. – Или только для медальных Липошек?
Липошка радушно подвинулся и положил перед Алешкой на тарелку кусок торта. Похоже, пуговицы в этот раз у обоих останутся целыми.
Алешка любит эффекты. И они у него получаются. Он не торопясь, со вкусом съел один кусок торта и показал Липошке глазами на второй. После третьего куска Алешка небрежно достал из кармана календарик и протянул его Вике.
– Завалялся где-то. Обрадуй своего дэда.
