– Если папа узнает, что меня выгнали из класса, конечно, не найдем!
Семен Михайлович вздохнул:
– Не узнает… Отмажу.
Мы пошли домой. Пообедали. Помогли маме по хозяйству. Так здорово помогли, что она не выдержала и прогнала нас из кухни. Тогда мы сели за уроки. Каждый на свою тахту…
На самом интересном месте меня разбудил мамин голос:
– Интересно мне: что вы будете делать ночью? Подъем! Папа пришел, пошли ужинать.
За ужином мы насели на папу. И он сразу нам отказал, потому что почувствовал подвох. Он так и сказал:
– Хорошие оценки добываются трудом. А не папиными сотрудниками. Нет у меня свободных героев, все заняты.
Тут как раз позвонил Семен Михайлович.
Папа пошел в кабинет к своему телефону, а мы, конечно, к «своему» – параллельному, в прихожей.
– Приветствую вас, Сергей Александрович, – сказал директор. – Ребята передали вам мою просьбу? Как вы на нее отозвались?
– Никак, – спокойно ответил папа. – Нет у меня свободных людей. Пускай сами ищут.
– Как это нет? – обиделся директор. – А кто же у вас вчера звенел всю ночь медалями и бокалами?
– Откуда информация? – осведомился папа.
– Из первоисточника.
– Старшего? Младшего? Впрочем, это неважно. Обоим влетит.
И тут Семен Михайлович нас предал. Или выдал:
– Добавьте им и от меня лично. Они все время опаздывают к первому уроку. К тому же Алексей уснул сегодня прямо на занятиях. Чуть под стол не свалился.
– Я привлеку их к ответственности, – сухо пообещал папа, попрощался и положил трубку. Мы – тоже. И шмыгнули в свою комнату.
Папа вышел из кабинета. Поманил нас пальцем. И сказал:
– Врать можно только в одном случае. Знаете, когда?
– Знаем, – буркнул Алешка. – Когда Родина в опасности.
– Умница, – похвалила его мама, входя в комнату. – Наша Родина всегда в опасности. А зачем ты штаны снимаешь, отец?
– Я не снимаю, я ремень вытягиваю. – Он огляделся. – А где твои дети?
Мамины дети уже давно заперлись в ванной.
– Фиг с ними, Дим, – сказал Алешка. – Сами найдем героя с орденами.
– И с кортиком, – сказал я.
– Умница, – маминым тоном похвалил меня Алешка. – Мы адмирала в школу приведем. Нужно только номер его квартиры узнать.
– А вдруг он не захочет?
Тут папа постучал в дверь:
– Выходите! Я вас пальцем не трону. Видеть вас не могу.
– А зачем тогда выходить? – спросил я из-за двери.
– А ты в штанах? – спросил из-за двери Алешка, с недоверием в голосе.
– Он в плаще, – послышался мамин ответ. – Его на работу вызвали.
Я отщелкнул задвижку, и мы вышли.
– А что случилось, пап?
– Большая неприятность, – сказал папа, обуваясь. – Ограбили выставку старинных орденов. Я поехал.
– Пап, – спросил его вслед Алешка, – а какая квартира у адмирала?
– Маленькая, – ядовито ответил папа, и дверь за ним захлопнулась.
Чем больше я узнаю Алешку, тем больше ему удивляюсь. У него много удивительных качеств. А всего удивительнее – его энергия. Он никогда ничего не откладывает. Я имею в виду, конечно, те дела, которые его интересуют. Мама, само собой, может всю неделю напоминать ему поработать пылесосом. «Щас, щас», – бодро отвечает Алешка в понедельник. И в среду. «Щас, щас», – и в субботу. То же самое и с уроками («щас, щас»). Но если дело его зацепит, тут Алешку не остановишь.
Едва за папой хлопнула дверь, Алешка ринулся в его кабинет. И начал листать папин «Ежедневник», там, где телефонный алфавит.
– Во, Дим! – ткнул он пальцем. – Курочкин! Звоним!
Я набрал номер, Алешка выхватил у меня трубку. Я тоже к ней ухом прижался.
– Приемная генерала Курочкина, – раздался приветливый, но строгий женский голос, наверное, секретарши.
– Адмирала Курочкина, – поправил ее Алешка. – Позовите мне адмирала.
– Нет у нас никаких адмиралов, – отрезала секретарша. – Одни генералы. – И положила трубку.
Алешка в удивлении похлопал глазами. Как мама, пощелкал длинными ресницами.
– Дим, так он кто? Адмирал или генерал?
Я взял «Ежедневник», прочел вслух:
– «Генерал Курочкин В.И.». Понял?
– Понял! – воскликнул Алешка. – Он все наврал, значит? Никакой он не адмирал, а всего только генерал какой-то! А еще с кортиком!
Я сунул ему под нос «Ежедневник»:
– Пониже посмотри. Там еще один Курочкин есть. Может, подойдет тебе… С кортиком…
Алешка смущенно хмыкнул и стал набирать номер адмирала.
– Здравия желаю, товарищ адмирал! – заорал он в трубку. – Капитан Оболенский на связи!
– Слушаю вас внимательно, товарищ капитан!
– Мы хотим вас проведать. – Алешка не стал «дипломатничать».
– Жду вас на борту! Высылаю за вами шлюпку! – был краткий, но не совсем ясный ответ.
Алешка положил трубку и скомандовал мне:
– Полный вперед! Залезай в шлюпку!
Квартира у адмирала и правда была маленькая. Однокомнатная. Но очень интересная. Она была похожа на капитанскую каюту боевого корабля.
У стены стоял, привинченный к ней, металлический столик. В углу – странный кожаный диванчик на стальных ножках. Возле окна – старинный барометр в деревянном корпусе. Он показывал своей затейливой, в виде якоря, стрелкой «Великую сушь», хотя за окном вовсю шел великий дождь. Рядом с барометром – настоящий дубовый штурвал, морской бинокль в кожаном футляре. А на подоконнике, в стеклянном ящике вроде аквариума, замер стремительный боевой корабль «Грозный».
– Это последний крейсер, которым я командовал, – с тихой гордостью и немного с грустью объяснил адмирал. – Красив?
Еще бы! Плавные линии корпуса, грозные орудийные башни, хищно нацеленные пулеметы… Хоть сейчас в яростный морской бой.
– А диванчик и столик я взял на память из своей каюты, когда меня списали на берег. Кстати, «Грозный» тоже списали в тот же год – устарел дружище.
– А на вид как новенький, – посочувствовал Алешка. – И вы тоже.
Адмирал рассмеялся и стал накрывать на стол.
– А почему ваш барометр во время дождя «сушь» показывает? – спросил я.
– О! Он у меня уникальный. Он предсказывает погоду заранее, за двое суток. «Сушь» наступит послезавтра.
– А он тогда покажет «Великий дождь»? – догадался Алешка. – А когда все небо за облаками, он показывает «Очень ясно»?
