– Легко, – обрадовался участковый. – Без проблем. Поехали, парни.
Они все расселись по машинам. И вскоре вдали замелькали красные огоньки габариток. А мы пошли домой – жарить картошку и топить печь.
Поужинав, мы почти сразу легли спать – все-таки устали за день. Погасили свет, поболтали немного.
Снег прекратился, на небе появилась луна. Она светила прямо в окошко и бросала на пол загадочные тени. А посередине комнаты светился голубой квадрат.
Я долго смотрел на него – он чем-то притягивал мой взгляд. И вдруг он на мгновение исчез – и появился снова. Будто кто-то на секунду заслонил лунный свет. Будто кто-то заглянул в окно и тут же от него отпрянул. Мне даже показалось, что я слышу удаляющийся скрип шагов по снегу.
Я вскочил и бросился к окну, глянул во двор. Но ничего, кроме искрящихся под луной сугробов, не увидел.
Когда же эти ведьмы и лешие кончатся? Достали!..
Но утром об этой малости я и не вспомнил. Подумаешь, может, береза так веткой качнула, сбросив ком снега, может, какая-нибудь ночная птица за окном промелькнула – да мало ли что может быть, не все же на домовых сваливать. И я даже Лешке об этом не стал говорить. К тому же день начинался славный – солнечный, веселый, за окнами сплошной щебет стоял – воробьи с синицами разборку устроили.
Мы напились чаю, сбегали за лыжами и стали ждать участкового.
Он приехал не один, с ним был какой-то симпатичный дядька – директор школы, как оказалось. Специально для нас. Потому что допрашивать нас положено только в присутствии педагога.
По дороге мы разговорились. Вернее, говорили Алешка с директором. Алешка кого хочешь на беседу выведет. И я сначала не обращал внимания на их диалог, а потом стал прислушиваться.
– А у вас двоечников много? – спрашивал Алешка.
Директор солидно, как взрослому, отвечал:
– Обычный процент. Как по всему району.
– А вы с ними боретесь? У нас в школе со мной борются, – признался Алешка.
– И как, успешно? – усмехнулся директор.
– К концу четверти успешно, а так не очень. А как вы с ними боретесь?
– Как обычно. Дополнительные занятия, усиленный контроль. Поощрения и наказания. Они ведь хотят как в сказке – без труда и без науки, по волшебству. Один малец-первоклашка, – рассмеялся директор, – всю зиму на рыбалке проводил. Надеялся, как Емеля, щуку поймать.
– Поймал?
– Поймал. Насморк.
Тут разговор прервался – мы приехали.
Участковый Тиша не соврал – следователь быстро с нами управился, допрос прошел в теплой, дружеской обстановке.
Мы вышли во двор милицейского здания. «Уазик» с участковым уже ждал нас.
– Вы в Шнурки? – спросил нас директор. – Вы там поосторожнее, там колдунья живет.
– Знаем, – сказал Алешка. – Там и домовых полно. Домовят, вернее.
Глава XI
Димка в упряжке
Дорога на Шнурки шла вокруг леса. Это было, конечно, дальше, чем напрямую, через поле и лес, но добрались мы, конечно, быстрее, чем в прошлый раз на лыжах.
Собаки нас встретили так же приветливо, как и тогда проводили. Они выскочили за ограду и звонко, многоголосо залаяли.
Тут же на крыльце появилась Астя в наброшенной на плечи шубке и звонко закричала, отзывая собак.
– Яшка, Васька, Нюшка! – А потом вдруг мы услышали: – Лешка, Димка, домой! Дед! Партизаны приехали! Разогревай борщ!
– Лех, – сказал я, – у них собак прибавилось. Митька и Ленька появились.
– Тебе обидно, что ли? А мне нет. Даже если бы меня Шариком назвали, я бы не обиделся. А уж Рексом…
– Это у нее манера такая, – объяснил с усмешкой участковый. – Она своих собак по именам знакомых называет.
– Здорово придумала, – одобрил Алешка. – И запоминать легко.
Я посмотрел на ленивого толстого кобеля Димку – и не скажу, что порадовался.
– Вас подождать? – спросил участковый. – Или потом заехать за вами?
– Мы обратно с добычей поедем, – как-то странно ответил Алешка, – нам транспорт будет нужен. Заезжайте за нами. С понятыми.
– Легко, – пообещал участковый Тиша. – Люблю с понятыми ездить.
Дед Яша встретил нас не борщом, а блинами.
– Ну что, партизаны, проголодались?
– Мы у вас всегда голодные, – откровенно заметил Алешка и тут же пояснил: – Потому что у вас всегда вкусно.
За чаем он спросил Астю:
– Гражданка потерпевшая, в последнее время вас не беспокоил Домовой? Ночью.
– Один раз, я слышала. Дедушка спал, а я слышала. Но он очень тихо шумел. Я даже думала, что это чужая кошка от собак пряталась.
– И что? Проверила?
– Конечно, страшно было, но я поднялась по лестнице, подергала дверь, а она…
Алешка кивнул, перебивая:
– А дверь опять была заперта изнутри. Мне все ясно. Кроме одного: почему твои горластые собаки не лают на Домового?
– Потому что они ночуют у тети Нюши. Им оттуда ничего не слышно.
– А почему они ночуют у тети Нюши?
– Потому что она одна боится.
– Вона как! – по-деревенски, хитренько отозвался Алешка. – Она всегда была такая боязливая?
– Она недавно такой стала.
Алешка радостно блеснул глазами: значит, все в его умной голове улеглось по местам. Сейчас он откроет великую тайну.
И он открыл:
– У вас блины прекрасные. Почти как у нашей мамы.
А я, кажется, понял ход Алешкиных мыслей. Ведь в деревне ничего от соседей не утаишь. Там все на виду. И, конечно, слух о том, что в округе появился посторонний человек, разлетелся быстро и оброс всякими подробностями. «Да он, этот дядька, вроде бы в тюрьме сидел, говорят, жулик. Да надо бы на ночь покрепче двери запирать». А тетя Нюша… Ну что, тетя Нюша? Она, конечно, ведьма, да против человеческого зла и подлости беззащитная.
Дед Яша с интересом слушал этот пустой разговор. Про собак, которые не лают. Про боязливую ведьму. Про вкусные, как у мамы, блины.
Алешка повернулся к нему и спросил:
– Вы не знаете, сколько шагов вот в этой стене вашего дома?
– Что? – Дед вытаращил глаза и едва не выронил изо рта блин.
– А я знаю. – В голосе Алешки звучали торжествующие нотки. Будто он сообщил, что знает: есть ли жизнь на Марсе или ее там нет. – Вот эта стена длиной двадцать моих шагов. Я в тот раз померил.
– Ну и что? – вкрадчиво спросил дед Яша, подумывая, наверное, что надо участковому не понятых привезти, а «Скорую психушку» вызвать.
