– Нам нужно, Дим, помочь этому Тимофееву. Его дело правильное. И я, кажется, кое-что придумал.
– Что ты опять придумал? – испугался я.
– Я, Дим, стану предателем! – это Лешка сказал торжественно, но с легкой грустинкой в голосе. – Другого выхода нет!
Пока он не стал предателем, я поспешил узнать у него, как он догадался обо всей этой запутанной истории с лошадьми и конокрадами.
– Элементарно, Ватсон, – небрежно объяснил Алешка. – Я почти сразу понял, что Юлька все знает, а Козлов их соучастник. А до этого я так простенько спросил у папы: «Что ж натворил этот грустный Волк?» И папа сказал: «Он украл миллион. В виде лошади. Понял? Нет? Вот и хорошо». А еще я прочитал в газете, что в Москву приехал знаменитый германский конезаводчик по кличке Пферд. И что он скупает наших племенных лошадей. Чтоб их было много в ихней Германии и не было у нас. Вот и все.
Как просто. Надо это все записать, пока не перепуталось.
Глава IX
Кто такой Пферд?
Я, конечно, от этих Лешкиных слов прибалдел немного. «Я стану предателем!» Ничего себе – заявочка!
Алешка, это всем известно, может стать кем угодно – способностей у него на сто таких пацанов с избытком. Но предателем… В страшном сне такое не привидится.
А он ничего объяснять мне не стал, зачем время зря тратить – надо действовать.
И начал действовать.
Во-первых, пристал к Тимофееву, как колючка к штанам, и выведал у него, где находится главный офис господина Ершикова. И тут же отправился на Моховую улицу на разведку.
Что он там разведал, я не знаю.
– Я тебе, Дим, потом расскажу все сразу, и ты все сразу запишешь в свой дневник. Бонифаций будет доволен.
Во-вторых, он пристал к тренеру Галине Дмитриевне. Выведал у нее все, что она знала о знаменитой ахалтекинской породе лошадей.
А в-третьих, когда вернулся домой, усталый, но довольный, стал нетерпеливо поглядывать на часы. Ждал, когда папа придет с работы. Тоже, наверное, хотел что-нибудь у него выведать.
Дождался… За ужином сидел задумчивый, озабоченный. Всем видом показывал: ну спросите же меня, почему я такой невеселый.
– Ты чего такой надутый? – спросил папа.
– Ты не заболел? – спросила мама.
Алешка в ответ вздохнул протяжно и прерывисто: мол, мне бы ваши заботы. Папа усмехнулся. А мама положила Лешке на лоб руку – нет ли жара?
– Ты ему еще пульс проверь, – с улыбкой предложил папа. И спросил Алешку: – Ну, в чем дело? Выкладывай.
– Такая история… Такая история… – Алешка покачал головой. – Вот как ты думаешь, кто виноват?
– Все, кроме тебя, – сказала мама и стала наливать нам чай.
Алешка неожиданно согласился с ней, кивнул и уточнил:
– Я, конечно, еще не очень, но у меня все впереди.
– Так, – папа придвинул к себе чашку, – выкладывай свою «такую историю».
– Одному человеку подарили бесплатно очень дорогую лошадь…
– Какая прелесть, – сказала мама.
– Главное, – подчеркнул папа, – что бесплатно подарили. А то бывает еще, что за деньги дарят. Дальше что?
– А он, этот один человек, вместо того чтобы разводить эту прекрасную породу лошадей для своей родины, продал эту лошадь одному немцу. За целый миллион…
– В свой карман, да? – уточнил папа.
– Конечно! Не в мой же. А вот другой человек, честный очень, взял да и украл у него эту лошадь…
– Ну, если честный человек взял да украл, значит, он жулик. Вор.
– Да он же не для себя ее украл! – взвизгнул Алешка так, что мама опять потрогала его лоб. И даже сделала вид, будто об него обожглась. Алешка – ноль внимания: – Он ее украл, чтобы она не досталась немцам. Представляешь, пап, у этого Топаза будут жеребята, а они уже станут иностранцами. А иностранцы на них будут побеждать нас на мировых скачках! Что, здорово скажешь?
– Не скажу, – проговорил папа. – Но так или иначе, этот Тимофеев совершил преступление. Кражу. Причем особо ценного имущества.
Алешка сердито расхохотался.
– Пап, а если бы я во время войны угнал у наших врагов особо ценное имущество в виде танка или ядерной ракеты? То что? Я тоже стал бы вором?
– Ты бы стал героем, успокойся, – сказала мама. – Сделать тебе еще чаю?
От «еще чаю» Алешка никогда не откажется. Хоть пять раз. Но тут он даже не услышал маму.
– Знаешь, Алексей, – серьезно сказал папа, – такие вопросы решаются через суд.
– Знаю! – вспыхнул Алешка. – Самый гуманный в мире.
Мама фыркнула. А потом спохватилась и нахмурилась.
Папа тоже нахмурился. И сказал:
– У меня возникло подозрение, что ты знаешь, где скрывается находящийся в розыске по подозрению в краже гражданин Тимофеев. А также, где он скрывает похищенное им ценное имущество. Такое поведение называется укрывательством. И за это тоже наказывают. Ты понял меня? – Алешка так мотнул головой, что его можно было понять двояко. – Где он скрывается?
– Он скрывается, – легонько усмехнулся Алешка, – он скрывается под маской Волка.
– Ну, погоди! – сердито сказал папа. – Я с тобой еще поговорю.
Мама испуганно захлопала глазами. Но папа уже успокоился.
– Это не твое дело, Алексей, – миролюбиво закончил он разговор. – Это дело следствия и суда. Если суд признает незаконное владение «одного человека» ценной лошадью, он может принять соответствующее решение. – Тут папа о чем-то на секунду задумался и так задумчиво добавил: – А если следствие выяснит, что этот «один человек» и сам порядочный преступник, то суд может вынести постановление не только о заключении гр. Ерши… то есть этого «одного человека» под стражу, но и конфискации его незаконно нажитого имущества. В том числе и гордости российского коневодства по имени Топаз. Все понял?
И тут даже я все понял. Я даже больше понял: вольно или невольно папа подсказал Алешке, как надо действовать. Это я сразу же по Алешкиным глазам догадался.
– Я все-все понял, – затараторил он. – Ты как всегда прав, папочка. Я больше не буду. Я буду готовиться к соревнованиям, чтобы завоевать главный приз.
Папа очень недоверчиво взглянул на Лешку, а маме сказал:
– Не спускай с него глаз.
Алешка хихикнул. А мама кивнула:
– Я буду с ним на елки ходить.
– За ручку, – буркнул Алешка.
На следующий день он обулся в рабочие сапожки и отправился на тренировку. Я решил пойти с ним, все-таки надо за ним приглядывать. Со слов папы я понял, что милиция уже начала заниматься темными делами Ершикова. Вот и хорошо. Каждый должен делать то, что ему положено. Милиция будет «раскручивать» преступников, Алешка скакать на Алмазе, а я писать дневник.
