А диспозиция была такая: мы с Бессоновым – по одну сторону западни, Алешка – по другую. На линии, соединяющей нас, находится замаскированное отверстие.
Наш бесплодный разговор заканчивается, и тут Алешка говорит:
– Товарищ капитан, можно вас на минуточку? – и идет ему навстречу точно по воображаемой линии.
Простодушный сонный капитан, как вежливый человек, тоже идет ему навстречу.
Тут Алешка останавливается и уже откровенно, хладнокровно следит за ходом событий.
Капитан шагает по песку. И вдруг исчезает. Мгновенно. Я успеваю заметить только, как взметнулись края черной пленки. Теперь надо удирать.
Но Лешка и не думает. Наоборот, он наклоняется над дыркой и с укором говорит:
– Что же вы, товарищ капитан! Мы строим, стараемся, а вы ломаете. Сейчас мы вам поможем. Так уж и быть.
И Алешка опускает в яму длинную доску. Капитан выбирается по ней на свет божий.
– Извини, – говорит он Алешке, отряхивая колени от песка. – Не заметил. А это чего, вообще-то?
– Погреб будет, – ни на секунду не задумывается Алешка. – Для хранения продуктов.
– Здорово, значит, придумали, – соглашается капитан, который, похоже, еще не совсем пришел в себя. – Там прохладно…
– Не здорово придумали, – вдруг заявил Алешка, когда капитан Бессонов отошел. – Хорошо, что мы проверку сделали. Слабое место обнаружили.
– Какое место? – я уже устал от его энергии.
– Дим, ну ты пойми… Один провалится, а остальные? Снова разбегутся? Как вараны по пустыне. Меняем план!
Я даже не стал спрашивать, что на что мы меняем.
Вертолет снова ушел в поиск, разыскивать таинственный джип. И папа на этот раз отправился с группой.
Начался самый ответственный этап нашей операции.
Алешка вооружился своим драным сачком, сложил в сумку свои банки и отправился на отлов пустынной фауны.
Я, стараясь оставаться незамеченным, следил за ним, готовый в любую минуту примчаться ему на помощь. Хотя это совсем и не было нужно, скорее наоборот – своим вмешательством я погубил бы Алешкину задумку. Но оставаться в стороне, когда мой младший брат рискует, как Штирлиц, я не мог. И поэтому следил за каждым его шагом.
А Лешка, казалось, совсем позабыл о главной цели свой охоты. Он так увлекся выслеживанием живности, что со стороны это выглядело очень естественно. Он то крался на цыпочках, то полз на пузе, то прыгал, как тушканчик. В общем, картина мирная и убедительная – пацан ловит живность для школьного зоопарка. И никаких других замыслов в его голове нет. Тем более – коварных.
Мы все дальше и дальше углублялись в пески. И вот Алешка взобрался на высокий холм… И сделал шаг назад. Но поздно. Рядом с ним возникла взрослая фигура. И они скрылись из поля моего зрения.
„Все, – подумал я с холодком в сердце, – попался братишка в плен. А выручать его нельзя“.
Я улегся поудобнее и принялся ждать. Не знаю, может, я ждал и не так долго, но мне казалось, что прошло уже много часов. И я уже готов был бежать за помощью. Черные мысли клубились в моей голове. Я даже подумал, что Шкорпион взял Алешку в заложники и предложит папе выгодно обменять его на сокровища мавзолея.
И в этот критический момент на верхушке холма появилась маленькая самоуверенная фигурка с сачком на плече и с сумкой в руке. Я едва сдержался, чтобы не броситься ему навстречу.
Вскоре Алешка поравнялся со мной и, как опытный разведчик, глазом не моргнув, прошел мимо. Пригнувшись, я последовал за ним.
Когда мы вошли в заросли, Алешка уселся в жидкой тени худенького деревца, снял кроссовки и высыпал из них песок.
– Ну? – нетерпеливо спросил я.
– Договорились, – небрежно бросил Алешка. – Я им – сокровища мавзолея, они мне – десять процентов от их стоимости. Плюс сто баксов аванса. И автомат в придачу.
– И ты им поверил? – изумился я.
– Кое в чем, – чуть заметно улыбнулся Алешка и достал из кармашка сумки сто долларов.
Ну ловкач! Я даже не знал, что делать – возмущаться или восхищаться.
– Ты не расстраивайся, Дим, – успокоил Алешка, видя мои колебания. – Это военная хитрость. Я должен был показать им свою жадность. Иначе они бы мне не поверили. Я с ними в сговор вступил.
– Это как?
– Это так…
Едва мой брат взобрался на холм, как увидел за ним всех троих террористов. Они давно за Лешкой наблюдали. Как тигр за добычей. Один из амбалов схватил его за руку и сдернул вниз.
– Попался? – злорадно спросил Шкорпион.
– Попался, – уныло признал Алешка. – И чего мне будет?
– От тебя зависит.
В начале разговора один амбал все время придерживал Алешку за руку, а другой, лежа на животе, держал бинокль: за базой наблюдал.
– Чего у вас там? – продолжил допрос Шкорпион. – Какие новости?
– А! – Алешка пренебрежительно махнул свободной рукой. – Археологи смотались. Самолет улетел.
– Ментов много?
– Не очень, – уклонился Алешка от прямого ответа. – Но крутые.
– Вот что, пацан. Если хочешь по-хорошему, говори все, что знаешь. Все равно заставим. По-плохому. – И Шкорпион начал многозначительно отстегивать ремень автомата.
– Лучше по-хорошему, – поторопился Алешка, сделав вид, что очень испугался. Но тут же показал, что он не так уж прост, и выставил свое требование: – Сто баксов.
– Это за что? – у Шкорпиона полезли глаза на лоб от такого невиданного нахальства.
– За информацию, – отрезал Алешка. И Шкорпиону стало совершенно ясно, что никакой ремень не заставит этого жадного упрямца отказаться от гонорара.
В глазах Шкорпиона появился хитрый блеск. И был бы этот пацан поумнее, он этот блеск заметил бы. А пацан и в самом деле умнее – он этот блеск не замечает.
Алешка „раскололся“ Он сообщил бандитам о том, что исторические сокровища, найденные археологами, оставлены на месте в неприкосновенности до прибытия специальной комиссии и представителей компетентных органов.
– А ты их видел?
– А то! Вот в этих самых руках держал, – Алешка показал не очень чистые ладони. – Книжка такая здоровенная. И колечко с камнем, царское такое. Король говорил – очень дорогое, если на деньги считать.
– И они лежат под мавзолеем?
– Ага, – Алешка говорил без всякого интереса – мне-то, мол, что? Меня, мол, это не касается. – Только они вход в подземку замаскировали. Никто не найдет.
– И тебе слабо? – подначивал Шкорпион.
– Дай автомат подержать.
– Потом.
– Мне не слабо. Я сам им помогал, песком забрасывал. Там дырка такая осталась, они ее досками закрыли и песком присыпали. А из дырки ход – прямо под мавзолей. Там камень такой стоит, вроде комода. А из него один кирпич вынимается…
