Глава IX
Тревожная ночь
Ледяная тишина вползла в палатку. Я лежал с открытыми глазами и вспоминал, как мы, совершенно сонные, «непроспатые», выносили вещи к подъезду, как грузились в такси, как пахло от неубранной помойки, как было холодно ранним утром, когда даже птицы еще спали в теплых гнездышках и на карнизах… Но никак не мог вспомнить, как мы запирали квартиру…
Среди ночи я понял, что родители тоже не спят. Думают, вспоминают. Один Алешка спал. Устроил нам развлечение и беззастенчиво дрыхнет! А мы страдаем…
Папа виновато сказал:
– Ключи-то у меня, в бумажнике. А вот как я запирал квартиру, совершенно не помню.
– Ну да, – холодно сказала мама. – Полнолуние не учел.
И они замолчали. И уже под утро папа решительно сказал:
– Ерунда это все. Такие вещи делаются машинально. Ведь не помнишь же ты, как выключила утюг…
Мама вскочила и стала собираться. Утешил папочка!
Он схватил ее за руку:
– Не имеет никакого смысла. Особенно, если ты действительно не выключила утюг. Здесь у нас по крайней мере есть хоть крыша над головой…
Мама вздохнула и легла.
И настало раннее утро. И папа, вздохнув, сказал, что пора идти за добычей, на рыбалку, и стал будить Алешку. Тот долго отбрыкивался, но, когда мама напугала его гречневой кашей, первым вылетел из палатки.
На улице было очень свежо. И очень сыро от обильной росы. Она даже висела на растяжках палатки голубыми каплями, в которых искрилось солнце.
Не замечая этой красоты, папа стоял у кострища и задумчиво скреб затылок:
– Кто же все-таки закрывал квартиру?
– Мама, – сказал Алешка, натягивая на ногу резиновый сапог. – Я вспомнил.
– Точно? – еще не смея радоваться, спросил папа.
– Точно-преточно, – подтвердил Алешка. – Я стоял рядом, когда она запирала дверь. Она еще попросила подержать ее сумку. А потом отдала ключи тебе…
Мама молниеносно выхватила из папиных брюк ремень. Но Лешка еще быстрее, прямо в одном сапоге, отскочил за дерево и выглядывал оттуда, как нашкодившая нахальная обезьянка.
– А утюг? – с надеждой спросил папа, придерживая штаны. – Не помнишь про утюг?
– Помню, – Алешка выглянул с другой стороны ствола, следя за мамой внимательным взглядом. – Мы в тот день его вообще не включали. Мама сказала: отглаживаться будем, когда вернемся.
Мама села на поваленное дерево и захохотала сквозь слезы, утирая их папиным ремнем.
Алешка без опаски вышел из-за дерева.
– Ну, все? – сказал он, натягивая второй сапог. – Пошли за рыбой?
Мама достала зеркальце и стала искать новые седые волосы в своей прическе и красить глаза, а мы взяли снасти и пошли на море.
Так началась на берегу Белого моря наша жизнь, полная борьбы и тревог. Потому что нам каждый день приходилось бороться за существование и потому что ни один день не обходился без приключений. И без того, чтобы мама не начинала пересчитывать седые волосы и собирать вещи, чтобы немедленно ехать домой.
Я уже не говорю о комарах, волках и бандитах. Впрочем, об этом речь впереди. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается…
В тот день мы наловили полную лодку камбалы. Такая большая, плоская, скособоченная рыба. Когда мы, гордые и довольные, вывалили ее у костра, мама посмотрела на рыбу, на сковородку и сказала:
– В следующий раз такую крупную не берите. Ловите по размерам сковороды. Ясно?
Куда уж яснее. Будто мы рыбу в магазине берем…
Глава X
«Летучий голландец»
День прошел очень быстро, как-то незаметно. В хозяйственных хлопотах. Мы обустраивали лагерь, запасали дрова, чтобы они всегда были под рукой. Сделали на дереве навес и сложили на него продукты, чтобы не добрались мыши. Подобрали на берегу подходящие доски, выброшенные морем, и соорудили обеденный стол и скамейки. А папа нашел в лесу старый лосиный рог. Такой огромный и позеленевший, что из него получилось кресло.
И папа сказал:
– В этом кресле за вечерним чаем будет сидеть тот, кто особенно отличится за день.
И тогда мама сказала:
– Я уже отличилась – обед приготовила!
И мы уселись за стол. Это был обед! На первое – свежая грибная лапша с вермишелью, на второе – свежая жареная рыба, а на третье – свежезаваренный чай с иголками и свежим черничным вареньем.
После обеда папа не дал нам отдохнуть, а усадил вокруг костра и устроил инструктаж по технике безопасности.
– Первое правило: ни в лес, ни в море поодиночке не ходить. Второе: куда бы ни шел – всегда в кармане должны быть спички и нож. Третье: в трудную минуту не паниковать, подумать и действовать. Четвертое: медведю всегда уступать дорогу…
И так далее. Даже про мокрую обувь не забыл – чтоб сразу же переобувались в сухое.
– … Змей за хвосты не хватать… Алексей, что я сказал?
Алешка так заслушался, что незаметно задремал. Он вскинул голову, поморгал и повторил:
– … Да… Прямо сейчас… Обязательно… Не беспокойся…
– А конкретно? – строго настоял папа.
– Ну… Змеям уступать дорогу… Медведей за хвост не таскать… И это… Спички и нож чтоб всегда сухие…
Мама хихикнула, а папа согласился:
– По существу, верно.
На том инструктаж и завершился. Но когда мама с Алешкой взяли котелок и отошли за черникой, папа добавил специально для меня:
– Вот что, Дима… Алешку – ни на шаг одного не отпускай. А я буду маму подстраховывать. – И повторил слова участкового. – Если увидишь или услышишь что-нибудь подозрительное, сразу сообщай мне.
– Ты думаешь, – взволновался я, – эти бандиты идут по нашему следу? И не отстанут от нас?
– Не знаю. – Папа задумчиво поворошил угли в костре. – Но нужно быть готовыми к борьбе. Жаль, что у нас только одно ружье.
Во как! Раньше: не смей прикасаться к ружью, а теперь…
– Завтра будешь учиться стрелять. Для охоты, – он многозначительно посмотрел на меня. Подумал. – И вот еще что: всегда поддерживай меня, если я что-нибудь странное предложу. Понял?
Я не понял, но кивнул. Чтобы не думал, что с дураком связался. Тем более, что его мужское доверие было мне очень приятно.
Свечерело. Но было светло – белые ночи.
Вернулась мама с черникой.
– А где Алешка? – равнодушно спросил папа.
– Там, – мама кивнула в сторону моря, – на вечерний океан любуется.
Папа мне подмигнул, и я, собрав грязную посуду, пошел к морю.
