«Так вот, — заключил Вольский в конце разговора, став серьезным, — делая реформы надо думать о людях, а у наших младореформаторов это как раз не получается».
Далее события развивались стремительно. Буквально через несколько недель, в мае я сидел в Президиуме в Колонном зале Дома союзов, на учредительном съезде партии Всероссийский союз «Обновление» и был избран одним из 5 ее сопредседателей. Было много правильных выступлений делегатов о необходимости корректировки реформ и прочих благих пожеланий, которые, к сожалению, так и не были воплощены в жизнь.
Теперь задним числом я понимаю, почему РСПП — тогда фактически представляющая собой волю директорского корпуса, так ухватилась за нашу группу. Дело в том, что все они были представителями партийно-хозяйственной элиты. Отношения с прежней властью у них как у практиков были достаточно сложные и возврата к прошлому, когда ими командовали из горкомов и обкомов, им не хотелось. Кроме того, они как огня боялись обвинений по поводу их партийного прошлого. Их и так в прессе называли не иначе как «красными директорами» и им очень не хотелось, чтобы их записали во враги реформ. Поэтому сотрудничать с блоком консерваторов во главе с коммунистами им не хотелось. С другой стороны, как практики, они не могли не видеть безумие происходящего, несмотря на наукообразные заявления Гайдара и его компании.
И тут вдруг появились молодые, такие же «младшие научные сотрудники» как и реформаторы, никогда не состоявшие в КПСС, могущие говорить с ними на одном и том же языке, которые в хвост и в гриву критикуют реформы, и которых, следовательно, трудно обвинить в попытках коммунистического реванша. Конечно, мудрый Аркадий Иванович сразу почувствовал выгоду такого сотрудничества и пригласил нас к себе.
В РСПП я познакомился с Иосифом Дискиным, заместителем директора Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, ныне известным политологом, который в 89 году написал статью: «Четыре шага по тонкому льду», в которой раскритиковал все основные позиции либералов по экономическим вопросам, либерализации цен, конвертации валюты и приватизации. Ясное дело, когда его прогнозы стали сбываться, он об этом заявил и его вес, как специалиста, очень возрос, поэтому для меня общение с ним было очень полезным.
Вообще тогда новая политическая культура еще только зарождалась и нам, новичкам, которым приходилось обучаться всему на ходу, было очень интересно наблюдать за работой профи старой политической системы.
Хотя КПСС сейчас является жупелом тоталитаризма, в партии, в отличие от новых властей, умели тонко подбирать состав любых создаваемых общественных организаций.
Я помню, как Вольский вместе с Владиславлевым тщательно перебирали представителей культуры, регионов, лидеров национальных республик, которым можно и нужно предложить войти в состав партии. Так, например, среди «обновленцев» оказался замечательный режиссер и человек Владимир Меньшов.
Однако, не обошлось и без казусов. Буквально накануне заседания я был свидетелем того, как Вольский, оправдываясь перед кем-то по телефону, объяснял, что вышло недоразумение. Судя по тону и содержанию разговора, он беседовал с М. С. Горбачевым, который очень обиделся, что его не пригласили. Но Аркадий Иванович сделал это совершенно правильно, понимая, что негоже создавать новую партию, приглашая на ее учредительный съезд бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС. Он интуитивно боялся того, что потом так гениально сформулировал Черномырдин: «Какую партию не создаем, все КПСС получается».
Фактическим лидером партии должен был стать Александр Павлович Владиславлев, вице-президент РСПП, правая рука Вольского. Это личность была более встроена в рыночную экономику, чем Вольский. Он был вхож в Правительство и не прочь был по их поводу посплетничать. В частности, я впервые от него услышал ставшую затем притчей во языцех, историю о том, как Гайдар беседовал с представителями Президента США на английском языке, нарушая все протоколы и унижая своим подобострастием Россию. «Кстати, английский у него слабый, — заметил при этом Владиславлев, — у меня лучше».
Он же рассказал мне и о том, что, несмотря на снобизм и обиды реформаторов на непонимание их великих деяний, они, по его сведениям, уже несколько раз собирались за закрытыми дверьми, обсуждали ситуацию и не понимали, почему у них ничего не получается. Не знаю, насколько это было правдой, не знаю какие выводы делали они из складывающейся ситуации, вероятнее всего винили не такой как у всех «совковый народ», но в том почему у них не получалось, надо разобраться и нам.
Причины неудач радикальных реформ
И так основными составляющими реформ Гайдара были:
• введение свободного ценообразования;
• открытие внешних рынков и введение конвертируемости валюты;
• борьба с инфляцией, путем сдерживания величины денежной массы.
При этом вопросы приватизации Гайдаром сознательно переносились на более поздние сроки. И мы о ней тоже поговорим позже.
Все эти преобразования больно ударили по экономике страны.
Свободное ценообразование
Отпуск цен, в силу достаточно сильного монополизма и эгоизма товаропроизводителей, привел к включению системы следующей отрицательной обратной связи.
Повышение цен на сырье вело к уменьшению выпуска продукции, а, в связи с этим, и ее удорожанию, так как общие издержки производства теперь ложились на меньшее количество произведенных товаров. Удорожание продукции замедляло сбыт и в свою очередь вело к еще большему сокращению производства. В результате большинство предприятий сократило производство до объемов ниже точки безубыточности. Всем не хватало средств на текущие платежи, возник коллапс всеобщих неплатежей. Предприятия вставали. Таким образом, вести конкурентную борьбу, путем снижения цен, на которую так надеялись реформаторы, предприятия просто не могли. По науке это называется инфляцией издержек и о ней написано в любых учебниках по экономике.
Открытие внешних рынков
Открыв рынки, и установив свободный курс рубля к доллару, реформаторы сразу же поставили российские предприятия в невыгодные условия по сравнению с западными производителями по вышеуказанным мной причинам, главной из которых являлась неопытность работы наших предприятий в условиях рынка. Ведь даже чемпион мира по шахматам проиграет игроку в преферанс среднего класса, когда сядет за карточный стол в первый раз.
При этом следует отметить что, в отличие от свободного ценообразования, которое является непременным атрибутом любой рыночной экономики и его введение хотя бы как-то можно объяснить, выбор курса на открытие экономики страны, имеющей слабые позиции на внешних рынках, противоречит всему мировому опыту. При проведении модернизации национальных экономик защита собственных производителей это аксиома. При модернизации обычно таможенные пошлины на товары из других стран высочайшие, кредиты для своих самые выгодные. Так поступали и Южная Корея, и другие «азиатские тигры», поступали так, в свое время, и Соединенные штаты Америки.
