В трубке едва слышно, как Тэд ноет, умоляет дочь:
– Ну скажи мамочке, как тебе понравились черепашки в зоопарке.
В ответ – тишина. Рейчел чувствует к дочери уважение, не то что к супругу. На ужин она берет в мини-баре пакетик простых «M&Ms», которые стоят больше, чем обручальные кольца. Сколько бы она ни съела пакетиков чипсов или шоколадок, на их месте появятся новые, словно по волшебству.
* * *
Кстати, о пакетиках – Рейчел выговорила Тэду за корм для Белинды, но тот не признался, что пополняет запасы на кухне. Рейчел и сама умолчала, как перекармливает кошку, зато напомнила: прошло пять недель, а Белинда Карлайл выглядит как арбуз в меховой шубе. Она и сама, к слову, перестала быть худышкой.
– Хочешь сказать, – указала она на пакет с кормом, – что это чудо?
Что еще хуже, риелтор сказал: в гостиной дурно попахивает. Сказал, что цену они завышают – на полмиллиона. Тут у Рейчел еще и гормоны разбушевались.
Тэд и Рейчел стали ссориться. После Дня благодарения до самого Рождества они собачились почти ежедневно, и в этот период пакетик с кошачьей едой стал переполняться. Корм высыпался из него на пол. Белинда разжирела настолько, что едва могла ползать по ковру в гостиной. Тогда-то и случился пожар в их переоцененном доме.
* * *
Вечер среды, и Рейчел звонит из Орландо. Она почти надеется, что Эйприл не заговорит. Тогда дочка точно унаследовала смышленость от матери. Для проверки Рейчел спрашивает:
– Ты что, мамочку не любишь? – и беззвучно молится, чтобы дочь не клюнула на такую простую наживку.
Мир – ужасное место, и Рейчел не желает, чтобы ее дитя, ее творение оказалось мягким, как переспелый банан.
Желая проверить Эйприл еще, Рейчел предлагает:
– Давай мамочка споет тебе колыбельную.
Она затягивает песню, которая точно сломит дочкину волю. В помощь ей – стоны и охи из-за стены, звуки, даже не слова, которые издают слабовольные люди. Рейчел думает пропеть все куплеты до конца, но нервы сдают, когда она слышит смех Тэда. Слишком отчетливый. Должно быть, Эйприл отложила трубку и ушла. Получается, Рейчел пела для пустой кухни. Она заканчивает предупреждением:
– Если не пожелаешь мамочке спокойной ночи, она будет плакать.
Не важно, никто не слушает. Рейчел притворяется, что плачет, постепенно переходя на вой. Притворяться, оказывается, несложно, и вот Рейчел уже не может остановиться. Вешает трубку.
* * *
Опасности токсоплазмоза Рейчел не выдумала: она вышла в Интернет и собрала железные доказательства. Это не бредни. Нейробиологи винили токсоплазму гондии в суицидах и случаях шизофрении у людей. Некоторые исследования даже предполагали, что мозговые паразиты выделяют особые химические вещества, заставляя носителя брать в дом больше кошек. Чокнутые бабки-кошатницы, оказывается, во власти одноклеточного захватчика, инфекции.
Беда дурака в том, что он не знает, насколько он туп, потому его и учить трудно. То же справедливо и для безумцев: их трудно лечить. В том, что касалось кошки, Тэд был и тем, и другим.
В полиции Рейчел рассказывала: в ночь, когда загорелся дом, они с мужем отправились в гости к соседям, на рождественскую вечеринку. По пути домой, напившись гоголя-моголя, они шли по заснеженной улице, и Рейчел убеждала Тэда: пора перестать быть таким рохлей. Говорила она осторожно, чтобы до Тэда непременно дошел смысл слов. Шагала Рейчел, широко расставляя ноги: в весе она прибавила.
Рейчел так и работала корпоративным интерфейс-консультантом первого уровня, однако уже второй триместр беременности ощущался как работа на полную ставку. Она боялась, что с новым ребенком жизнь не сильно улучшится. Любовь мужчины можно разделить надвое, но никак не на три.
Полиции Рейчел рассказывала так: она вошла в темный дом первой. Даже пальто не сняла. Заметила:
– Тут жутко холодно.
Окно гостиной загораживала елка, и свет фонарей с улицы не проникал в комнату. Первым делом на ель и хотели свалить всю вину: ароматические свечи, неисправные гирлянды, перегруз электросети – первые из обычных подозреваемых. Тэд грешил на робота-пылесос: мол, он перегрелся, какие-то схемы закоротило, и аппарат, переполненный легковоспламеняющейся кошачьей шерстью, заметался по дому, поджег все.
* * *
Четверг, вечер, Орландо. Бородатый парадокс: чем больше Рейчел пытается ускорить процесс установки, тем дольше он длится. Она звонит себе и оставляет сообщения-напоминалки:
– Закончить номенклатуры для графического реестра.
Потом берет с прикроватной тумбочки телефон и листает на нем фотографии. Снимок Эйприл только один. Фотографировать слепого – все равно что стащить ценность у того, кто про нее даже не знает. Руководствуясь таким мнением, Рейчел делает в уме пометку никогда не говорить: «Какой чудесный закат» или: «Посмотри сюда». В присутствии Эйприл воскликнуть «Какой красивый цветок!» – издевательство.
Они с Тэдом познакомились на свидании вслепую. Вот еще фраза, которой Рейчел старательно избегает.
С недавних пор дочка стала звать: «Посмотри на меня, мам! Посмотри! Ты видишь меня?» Эйприл, скорее всего, даже не понимает смысла этих слов. Просто так говорят дети по всему миру, и слепые, и зрячие.
И в среду дочь отказывается сказать хоть слово. Рейчел пристально вслушивается, увещевает ее, дает обещания… Наконец Тэд берет трубку.
– Извини. – Он явно беспомощно пожимает плечами. – Не могу ее разговорить.
На это Рейчел отвечает:
– Старайся. – У Тэда талант опускать руки. Рейчел велит ему ткнуть Эйприл в ребра. Спрашивает: – Она же вроде щекотки боится?
Тэд смеется от удивления.
– Меня спрашиваешь? – фыркает он. – Ты где была последние три года?
* * *
После ночи пожара Рейчел признавала за собой вину лишь в одном: прежде чем включить свет в гостиной, она пошла к термостату и прибавила тепла. Зажгла газовый камин… В тот же миг раздались вопли. Темные комнаты наполнились дикими криками баньши. В доме будто завопил некий демон зимы, и жилище охватил огонь. Полыхнула елка. Полыхнули черные диванные подушки. Вспыхнули черные ковры. Занялись оранжевым пламенем покрывала и банные полотенца, а Тэд бросился к Рейчел. Крики стояли такие, будто жарили в аду грешников. Воняло дымом и палеными волосами. К шуму, от которого трещала голова, добавилась перекличка дымоуловителей. До черной машины добежать и отогнать ее подальше от дома не успели – из всех окон на втором этаже вырвались яркими полотнами языки пламени. Когда примчались пожарные машины, Рейчел и Тэд стояли на заснеженной лужайке.
* * *
В голову полезли сомнения. Вряд ли Тэд стал бы скрывать от жены страшную истину. Если бы Эйприл угодила в больницу, если бы ее ужалила пчела и пошла аллергия, или случилось что похуже, Тэд разве что по телефону не стал бы говорить о таком, из жалости. Рейчел выходит в Интернет и начинает искать сообщения за неделю о несчастных случаях по Сиэтлу, в которых пострадали трехлетние девочки. К собственному ужасу, одну новость она находит: на девочку напала соседская собака. Ребенка в критическом состоянии отвезли в больницу. Имя пострадавшей не сообщалось – в интересах семьи.
