Книга Ливонский принц, страница 30. Автор книги Андрей Посняков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ливонский принц»

Cтраница 30

– Вон они, вон они! Держи-и-и!!!

Заметили, но поздно. А кричали-то, между прочим, по-русски! Впрочем, мало ли лихого народа шаталось нынче по бывшим землям почившего в бозе Ливонского ордена, ловя рыбку в мутной воде? Немцы, русские, литовцы, поляки, татары, шведы… Кого только не было!

Чавкала под ногами бегущих холодная грязная жижа, и ветки деревьев били в лицо, и колючие кусты рвали одежду, царапали до крови руки. Лес – вот он, рядом: бросились, свернули с дорожки в чащу, затаились в урочище. У беглеца сто дорог, у погони – только одна. Поди угадай.

Вот и преследователи не угадали, лишь бестолково носились по лесу, оглашая округу проклятиями и громкими криками.

– Лишь бы они не привели собак… – озабоченно промолвил Анри. – Ваше величество, нам нужно уйти как можно дальше.

– Да как тут идти-то? – Арцыбашев в сердцах чертыхнулся. – Коли дороги-то ни хрена не видать. Чаща кругом, буреломы, овраги.

Труайя шумно вздохнул:

– Тоже верно.

Беглецы все же прошли еще немного, двигаясь практически на ощупь. Совсем скоро где-то вдалеке послышался собачий лай.

Адъютант выругался:

– Ну, вот и дождались.

– Мой король! – вдруг подал голос Петер. – Я немножко знаю эти места. Тут дальше ручей. Слышите, журчит?.. И мельница.

– Ну, на мельницу мы не пойдем – слишком уж приметна, – Магнус соображал быстро. – А ручей весьма кстати. Собьем со следу собак.

Так и сделали. Быстро свернули к ручью, продираясь сквозь густые заросли ивы и папоротники, зашагали по колено в воде, показавшейся Леониду еще холоднее, нежели та, что была во рву. Позади слышался собачий лай. Поначалу уверенный и злобный, он вдруг вскоре сделался каким-то бестолковым, обиженным. Всем стало ясно – собаки потерли след.

– Вражины не дураки и могут тоже пойти по ручью, – озаботился фехтовальщик. – Давайте-ка, ваше величество, в лес… на тот берег.


Беглецы бродили по лесу до рассвета, а уж тогда Петер ловко забрался на высокую липу, да, глянув вокруг, обрадованно закричал:

– А вон там – шатры. А там, совсем недалеко, наша мыза!

Вскоре его величество ливонский король с удовольствием плескался в бочке с горячей водой, потягивая подогретое вино, принесенное расторопным Петером.

– А ну-ка, еще водички плесни… Вот так! Эх, хорошо! Заодно и помоюсь.

Никакие ревельцы не наступали, никто за ворота не прорывался. А вдовица оказалась липовой. Как и ее слуги, на время оккупировавшие заброшенный замок, который на момент последовавшей сразу проверки оказался пуст.

– Улетела пташка, – докладывал под вечер Анри Труайя. – А местные дворяне сказывали – та девчонка, что вчера вечером была у вас, мой король, никакая не госпожа Магда. Магда куда старше, да и мужа своего она ненадолго пережила.

– Самозванка, – Магнус качнул головой. – Однако кто-то же ее направлял! И куда-то все эти люди делись. Да и замок не мог же все время стоять пустым!

– Он и не пустой, мой король, – тихо пояснил фехтовальщик. – Его давно собирался занять воевода Умной-Колычев.

– Та-ак… – Арцыбашев подозрительно скривился. – Так ты полагаешь, искать надо среди своих?

– Точно так, ваше величество. Открытых врагов здесь нет… есть только враги скрытые…

Сказав так, адъютант как в воду глядел. На короля Ливонии совершили еще несколько покушений, правда, на этот раз не столь замысловатых – действовали куда проще. Стреляли из-за кустов, отравить пытались… Действовали осторожно, так и не дознались, кто. Хотя Леонид, конечно, догадывался. И принял меры, написав своему доброхоту и покровителю, преславному царю Ивану Васильевичу образцово-показательный донос, в коем со всей тщательностью изложил все, что думает по поводу глупой политики разорения «союзной Ливонии» опричниками и московскими дворянами. И просил наказать лично ответственных за столь тупой террор воевод.

Что и было сделано. Не прошло и месяца с момента отправки гонца в Москву, как явились царский думный дворянин со свитою из стрельцов и царской грамотой. Обоих Магнусовых недругов – и Хирона-Яковлева, и Умного-Колычева – заковали в железа и без всякого почтения к боярскому званию пинками погнали в Москву.

Воевод Арцыбашеву было, надо сказать, нисколько не жалко. А и поделом! Не рой другому яму – так-то!

Осада Ревеля продолжалась и дальше, точно так же уныло, только что разбоя в окрестных лесах стало куда меньше – царь Иоанн Грозный опричников и московских дворян из Ливонии отозвал как высокое доверие не оправдавших.


А потом явилась чума. Собственно, первые заболевшие появились еще и раньше, в самом конце сентября, но эпидемия распространилась лишь ближе к зиме – безморозной, тоскливой и грязной. Лежал по канавам первый, мокрый и какой-то скукоженный снег, облетали с деревьев последние листья. Земля уже стала мерзлой, твердой, как асфальт, и это Леониду нравилось – ушла, заиндевела надоевшая за осень грязь.

Реки еще не замерзли, а вот на лесные озера уже лег лед, прозрачный и толстый, такой, что при желании можно было сверлить лунки да заняться зимней рыбалкой. Только вот желания такого никому в голову не приходило: и традиций не было, да не до того стало, выжить бы – чума. Эпидемия пришла из Польши или из германских земель и на ливонских землях распространилась довольно быстро, потому как – война, большие группы людей, скученность. Магнус не знал в точности, как там в осажденном Ревеле, а вот на русское войско эпидемия перекинулась быстро, так что ливонскому королю пришлось принимать самые спешные и строгие меры, дабы хоть как-то обезопасить собственных подданных.

Сообразуясь с собственным видением проблемы, Арцыбашев первым делом строго-настрого запретил все «культурно-массовые» мероприятии типа крестных ходов, похорон, свадеб и всяких разных праздников, даже Рождество было предписано праздновать скромно, исключительно в кругу семьи и без всяких общих гулянок. Впрочем, местные лютеране и так жили достаточно уныло – обыватели праздники устраивали редко, по большей части работали да молились. Ну, вот, воевали еще – многие совершенно искренне записались в ливонское ополчение, опасаясь как поляков, так и грозного русского царя. Идти под своевольную руку Ивана мало кому хотелось, иное дело – Магнус, свой, европейский, принц.

Массовых воинских операций Леонид, опасаясь чумы, не планировал, осажденные ревельцы тоже не горели желанием выскакивать за ворота да искать ратных подвигов: так и сидели сиднями, кто за стенами, кто вокруг них.


Явившееся после Нового года русское войско под командованием князя Юрия Токмакова положения дел не изменило. Так, чуток постреляли из пушек – и все. На стены опять-таки никто лезть, похоже, не собирался. Воевода не горел желанием потерять войско, а царю, видно, было сейчас не до Ливонии, хватало и других проблем – интриги, татары, поляки…

Вместе с войском молодой воевода Юрий привез королю Магнусу не очень-то счастливую весть о смерти нареченной невесты, княжны Евфимии Старицкой. Умерла она еще по осени, в конце ноября, от какой-то болезни. Вряд ли от чумы, скорей от гриппа, бронхита, пневмонии… В отсутствие антибиотиков любая подобная болезнь – смертельная.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация