Судя по небу и солнышку, было уже где-то часа три-четыре пополудни. Арцыбашев то прислушивался, то, нервно щурясь, заваливался на ложе – ждал. Ежели юнга не испугается, ежели соблазнится заманчивым предложением, то… То все сладится! Выпустить узника мальчишке удобнее, когда на судне почти никого не останется – ясное дело. Лишь вахта…
Ого! Вот совсем рядом, на корме, послышалась ругань:
– Тысяча чертей вам в глотки! Иоаким, Вендес – на вахте. Юнга тоже с вами. И пусть этот бездельник как следует отдраит трап! Иначе к чистоте его приучит моя плетка.
Леонид хмыкнул. Знакомый голос. Боцман. Молодец, ай молодец – и правильно: щеми, щеми юнгу, чтоб у парня ни малейших сомнений не осталось.
Чьи-то шаги загрохотали по кормовой лестнице… спустились по трапу… Кто-то крикнул:
– Эй, Томас, слышал, что боцман велел?
Кто-то невесело рассмеялся…
Затем – тишина: гнетущая, долгая, длящаяся, наверное, около часа. Или куда там час – почти до самого вечера! Почему-то именно так показалось узнику. Арцыбашев уже устал постоянно прислушиваться, мерить шагами каморку. Может, он вообще зря надеялся? Юнга вовсе не должен был выпустить его в Риге, договаривались-то на Штральзунд.
Так вот, нервничая, Леонид и не расслышал вдруг раздавшийся снаружи шорох, лязг. Дверь резко распахнулась, и ломкий подростковый голос выдохнул:
– Пошли.
Что и говорить, пленника не нужно было долго упрашивать! Впереди, в коротких матросских штанах и черной, накинутой поверх серой сорочки жилетке, пробирался юнга. Темно-рыжие космы его выбивались из-под черной замызганной шляпы, башмаки парень предусмотрительно нес в руках. Вообще паренек показался Лёне довольно забавным: круглое лицо, забавные веснушки, густо рассыпанные вокруг задорно вздернутого носа, светло-синие испуганные глаза.
Иногда оглядываясь, Томас что-то говорил громким свистящим шепотом, а чаще – указывал жестами: сейчас стой, теперь пересидим… все – можно идти.
Арцыбашев выполнял все беспрекословно, не забывая внимательно осматриваться вокруг. «Святой Стефан» оказался большим четырехмачтовым коггом с массивными надстройками и четырьмя большими пушками, установленными прямо на палубе. С расположенного на носу корабля камбуза пахло какими-то вкусностями – то ли чечевичной похлебкой, то ли жареной рыбой. Из печки густо валил дым, слышались чьи-то довольные голоса и раскаты хохота. Похоже, матросы коротали вахту с пользой.
– Ждите! – повернувшись, юнга махнул рукой и, опустив на палубу висевшую на правом плече котомку, подошел к слонявшемуся у трапа вахтенному – нескладному молодому парню с унылым лицом.
– Боцман велел мне все здесь отчистить как следует, – подойдя, грустно улыбнулся Томас.
Вахтенный встрепенулся:
– Боцман? Велел?
– Да-да, он самый. Ты не слыхал, что ли?
– Не… – парень оказался весьма сообразительным. – Значит, пока ты здесь, друг, я смогу пойти на камбуз!
– Ну конечно же можешь.
– Отлично! Ну, ты, если что – зови.
Радостно потерев руки, вахтенный направился прочь, не забыв пообещать юнге лепешку. Или похлебку – Арцыбашев особо не вслушивался, он давно уже присматривался к расставленным возле фальшборта башмакам, щедро начищенным ваксой и выставленным для просушки. Башмаки были самых разнообразных фасонов – с пряжками и шнурками, с каблуками и без – все это узника не интересовало, куда больше занимал размер. У самого-то Лёни башмаков не было – его ведь босиком взяли…
Ага! Вот эти должны подойти. Хорошие башмаки, без каблуков, на шнуровочке – словно кеды. Их и прихватил. На вид вроде бы в самый раз, ну, не малы – точно. А уж если и чуть велики, так не беда – на шнурках удержатся.
Арцыбашев тут же и натянул выбранную пару… Впору! В самый раз. Надел, оглянулся на юнгу: тот уже махал рукой, скорчив отчаянную рожу:
– Скорей, господин. Скорей!
Сбежав по трапу вслед за слугой, Леонид-Магнус очутился на пирсе, у которого покачивалось великое множество самых разных судов, разглядывать которые сейчас не имелось ни времени, ни смысла. Кораблей было много, и под самыми разными фагами, в основном – ганзейскими и польскими. На кормовой мачте «Святого Стефана» тоже развевался массивный стяг Любека. Ну, не шведский же «Тре крунер», шведов поляки, мягко говоря, не жаловали!
Быстро пройдя по набережной, беглецы свернули в город у Рижского замка и, укрывшись за деревьями, немного перевели дух. Над замком развевалось алое знамя с белым польским орлом. Судя по этому флагу, именно там располагался наместник Речи Посполитой, под власть которой отдался город почти сразу после развала Ливонского ордена. Ну, не прожить было самому по себе, «вольным» – обязательно кто-нибудь бы прихватил. Не поляки, так шведы, не шведы – так датчане или русские.
– Господин, – затравленно оглядываясь по сторонам, хлопнул ресницами юнга. – Вы ведь не бросите меня, правда? Я здесь никого не знаю, и… Вы ведь обещали, помните?
– Обещал – выполню! – Леонид покровительственно хлопнул паренька по плечу. – Ты вот только определись, куда сам больше желаешь: к торговцам или к пира… гм… к более активным людишкам.
– Лучше к торговцам, – поправив шляпу, поспешно откликнулся паренек. – Торговля, знаете ли, такое дело – всяко и нищему юнге кусочек перепадет. И, ежели что, не повесят. Меня Томас зовут. Томас Фальк. А как ваше имя, господин?
– Не в меру ты любопытен, Томас Фальк! – хохотнув, Арцыбашев махнул рукой. – Ладно, можешь звать меня «ваше величество». Или просто – господин Лив.
– Ваше величество – ха! – неожиданно рассмеялся юнга. – А вы большой шутник, господин Лив. Думаю, нам надо уже куда-нибудь идти… Ой! Куда же мы в таком виде пойдем? То есть я-то в порядке, а вот вы…
– А что со мной не так? – пожав плечами, Леонид осмотрел собственный наряд и остался вполне доволен. Узкие штаны с широкими разрезными буфами, белая кружевная сорочка, башмаки… В общем-то, и все. Да, еще пояс. В дождь, конечно, не особенно комильфо, но вот сейчас, на солнышке, очень даже комфортно.
– Слишком уж вы подозрительно выглядите, уважаемый господин Лив, – вздохнул Томас. – Осмелюсь сказать – как бродяга.
– Это я-то – как бродяга?! – оскорбился король. – Одна сорочка, между прочим, не меньше талера стоит, да еще штаны…
– В том-то и дело, что одна сорочка, мой господин, – чмокнув губами, юнга покачал головой. – А где камзол, кафтан, шляпа? Шпага, наконец? Да и башмаки ваши… такие только бедняки носят.
– Понял, – быстро сообразил Арцыбашев. – Значит, мой подозрительный вид надобно быстренько привести в соответствие местным традициям. Поменять башмаки, раздобыть камзол, шпагу… или хотя бы кинжал. Так?
– Все так, господин Лив. Только где мы это все раздобудем?
Молодой человек расхохотался и снова хлопнул парнишку по плечу:
