– Я пойду вместе с вами, – сказал он.
Заставив себя сделать вдох, Сафия кивнула. Сейчас это было единственное, чем она могла отблагодарить Флемминга за его доброту и сочувствие. Сафия двинулась следом за другими сотрудниками музея. Все они вызвались помочь составить опись экспонатов галереи. Эта работа потребует многих недель.
Сафия шла вперед, охваченная стремлением поскорее оказаться в галерее и страхом перед тем, что она может там застать. Небольшая группа прошла мимо последнего ограждения. Защитную решетку сняли и отвезли в лабораторию коронера. Сафия невольно обрадовалась. У нее не было ни малейшего желания смотреть на останки Гарри Мастерсона.
Остановившись у входа в галерею, она заглянула внутрь. Несмотря на просмотр видеозаписи, Сафия оказалась не готова к тому, что увидела. Светлая, яркая галерея теперь представляла собой анфиладу закопченных пещер, пять склепов со стенами из обугленного кирпича.
У Сафии перехватило дыхание. Рядом послышались приглушенные восклицания. Огненная буря не пощадила ничего. Обшивка стен сгорела дотла, обнажив кирпич. Ни один предмет не остался на своем месте, за исключением одинокой вавилонской вазы в центре галереи. Высотой примерно по пояс, ваза, хотя и покрытая копотью, стояла вертикально. Сафии приходилось читать, что то же самое порой происходит во время смерча, который, безжалостно поломав дома и опустошив парк, оставляет среди разрухи велосипед, мирно стоящий на подножке.
Объяснению это не поддавалось.
В помещениях по-прежнему чувствовался сильный запах дыма, а пол покрывал слой черной от сажи воды толщиной в несколько дюймов, которая осталась от потопа, устроенного пожарными брандспойтами.
– Вам надо надеть сапоги и каску, – сказал Флемминг и, положив Сафии руку на плечо, подвел к выставленным в шеренгу резиновым сапогам. Сафия рассеянно взяла одну пару.
– С чего начинать? – растерянно пробормотал кто-то.
Надев сапоги и каску, Сафия механически шагнула в галерею, двигаясь словно во сне и озираясь по сторонам. Она прошла через анфиладу залов. Когда молодая женщина достигла конца галереи, под каблуком сапога у нее что-то хрустнуло. Сафия нагнулась, пошарила в воде и подняла с пола кусок камня. Его поверхность была покрыта клинописью. Это был осколок ассирийской таблички, наследие древней Месопотамии. Выпрямившись, Сафия обвела взглядом то, что осталось от Кенсингтонской галереи.
Только сейчас она заметила других людей. Посторонних в своем доме.
Люди работали небольшими группами, переговариваясь друг с другом вполголоса, словно на кладбище. Строительные эксперты выясняли, насколько сильно пострадали несущие конструкции; пожарные снимали показания карманными приборами. В углу кучка муниципальных инженеров спорила о финансировании и подрядах на восстановительные работы; полицейские охраняли пролом в наружной стене. Строители уже сколачивали из досок грубые щиты, чтобы временно закрыть его.
В пролом были видны зеваки, толпящиеся на противоположной стороне улицы. Их сдерживало полицейское оцепление. Зеваки демонстрировали завидное упорство, учитывая, что утренняя морось к полудню сменилась мокрым снегом. В сгущающихся сумерках сверкали вспышки фотоаппаратов туристов.
Сафия ощутила приступ ярости. Ей нестерпимо захотелось вышвырнуть отсюда всех. Это ее территория, ее дом. Гнев помог ей сосредоточиться, вернуться к насущным проблемам. У нее есть ответственность, долг.
Сафия перевела взгляд на ученых и студентов, работавших в музее. Все уже начали копаться в завалах. Было трогательно видеть, как оказались забыты на время мелочные профессиональные разногласия.
Молодая женщина направилась назад к входу, готовая организовать работу тех, кто вызвался помочь. Но когда она дошла до первого зала, в дверях появилась большая группа людей. Впереди решительно шагала Кара, облаченная в рабочий комбинезон, в ярко-красной каске с логотипом компании "Кенсингтонские нефтяные скважины". Она возглавляла команду человек из двадцати, одетых так же, как она, в таких же красных касках.
Сафия подошла к подруге.
– Кара?
Они не виделись с самого утра. Кара куда-то исчезла вместе с директором музея, судя по всему, чтобы помочь координировать работу различных следственных бригад полиции и пожарных. Похоже, состояние в несколько миллиардов фунтов стерлингов придавало определенный вес.
Кара махнула рукой, направляя свой маленький отряд в галерею.
– За работу!
Она повернулась к Сафии.
– Я наняла своих собственных криминалистов.
Сафия проводила изумленным взглядом маленькую армию, разлившуюся по залам. Но вместо пистолетов и автоматов эти солдаты были вооружены всевозможными приборами.
– Что происходит? Зачем тебе все это?
– Я хочу узнать, что произошло.
Кара с удовлетворением смотрела, как ее отряд принялся за работу. В глазах у нее горела решимость. Сафия уже давно не видела на лице подруги такого выражения. Подобной искрящейся силы в Каре не было уже много лет. Такое пылкое рвение могло возникнуть у нее только в одном случае – если это касалось отца.
Сафия вспомнила сверкнувшее в глазах подруги необъяснимое облегчение, когда Кара просматривала видеозапись взрыва, и единственное произнесенное ею слово: "Наконец".
Кара прошла в галерею. Ее специалисты уже собирали образцы с различных поверхностей. Кара подошла к двум мужчинам, которые с помощью металлоискателей исследовали пол. Один из них вытащил из груды обгоревшего мусора кусок оплавленной бронзы и отложил его в сторону.
– Я хочу найти все до одного обломки метеорита, – распорядилась Кара.
Кивнув, мужчины продолжили работу.
Сафия подошла к подруге.
– Что именно ты здесь ищешь?
Кара обратила на нее свой горящий взор.
– Ответы.
Сафия увидела в сжатых губах подруги надежду.
– О твоем отце?
– Об обстоятельствах его смерти.
* * *
16 часов 20 минут
Кара сидела в коридоре на складном стульчике. В разоренных залах галереи продолжалась работа, жужжали вентиляторы. До молодой женщины едва доносились приглушенные голоса рабочих, суетившихся в северном крыле. Она вышла сюда выкурить сигарету. Кара уже давно бросила курить, но ей нужно было чем-нибудь занять свои руки. У нее дрожали пальцы.
Найдется ли у нее силы надеяться?
Появившаяся в дверях Сафия увидела подругу и направилась было к ней. Кара махнула рукой, показывая сигарету:
– Я только на минутку.
Сафия постояла, задумчиво глядя на нее, затем, кивнув, вернулась в галерею.
Кара сделала еще одну затяжку, наполняя легкие дымом, однако это никак не помогло ей успокоиться. Она была на пределе сил – ночной адреналин уже начинал рассасываться – и перевела взгляд на бронзовую табличку у входа в галерею. На ней был высечен профиль отца Кары, основателя Кенсингтонской галереи.
