– Понимаю, – наконец ответил Харди, подумав, что с такой миссией справиться будет непросто. – Ваши люди готовы?
– Будут готовы к утру.
Поскольку дальнейших разъяснений не последовало, Томас понял, кому придется заниматься этим, и в задумчивости выводил на газетном поле греческую букву, которой в математике обозначают сумму.
– Я расчищу для них дорогу, – сказал он в трубку.
– Отлично.
Связь окончилась. Харди положил трубку на рычажки, уже ломая голову над тем, что предстоит сделать. Работать придется очень быстро. Он перевел взгляд на пять клеточек в кроссворде, куда следовало вписать слово, означающее понятие "высшая цель". Удивительное совпадение
[1]
.
Взяв ручку, Харди аккуратно вписал в кроссворд прописными буквами слово "СИГМА".
* * *
2 часа 22 минуты по Гринвичу
Лондон, Англия
Сафия остановилась перед желто-черным ограждением. Борясь с тревогой и холодом, она обхватила себя руками. Воздух был пропитан дымом. Стоявший за ограждением полицейский раскрыл пропуск Сафии в музей и внимательно рассматривал ее фотографию. Она понимала, что ему будет нелегко найти сходство. На фотографии молодой полицейский видел сосредоточенную тридцатилетнюю женщину: лицо цвета кофе с молоком, иссиня-черные волосы аккуратно зачесаны назад, зеленые глаза за слегка затемненными стеклами очков. А сейчас перед ним стояла промокшая насквозь женщина с распущенными спутанными волосами, которые длинными мокрыми прядями облепили лицо. Ее недоуменный и растерянный взгляд был устремлен вдаль, за ограждение, где деловито сновали сотрудники чрезвычайных служб.
Вдоль ограждения толпились журналисты-хроникеры, сверкающие фотовспышками, стояли фургоны бригад телевизионных выпусков новостей. Сафия заметила среди пожарных и полицейских машин два армейских грузовика, в кузовах которых сидели вооруженные автоматическими винтовками солдаты.
В толпе переговаривались о том, что нельзя исключать версию террористического акта. Сафия услышала об этом от журналиста, мимо которого протискивалась к ограждению. В ней сразу распознали арабскую женщину, и многие подозрительно таращились на нее. Сафия действительно знала о терроризме из первых рук, однако не в том смысле, в каком думали все эти люди. Впрочем, возможно, она тоже ошибается. Может быть, у нее разновидность мании преследования, которая называется гипертрофированным чувством тревоги и возникает обычно после приступа паники.
Сквозь толпу Сафия пробралась с трудом. Все это время она старалась глубоко дышать, сосредоточив все мысли на том, что ждало ее впереди. Она очень жалела, что не захватила зонт, потому что вскочила из дома сразу же после звонка капитана Хогана, успев лишь натянуть свободные штаны цвета хаки и белую в цветочек блузку. Поверх она накинула плащ, но в спешке оставила зонт у вешалки рядом с дверью. Лишь спустившись вниз и выбежав под дождь, Сафия вспомнила о нем. Но возвращаться на четвертый этаж не стала.
Она должна знать, что произошло в музее. Последние десять лет Сафия посвятила созданию этой коллекции, и вот уже четыре года возглавляла исследовательские программы музея. Какая часть ее работ уничтожена? Что еще можно спасти?
Морось усилилась до проливного дождя, пока Сафия добиралась до пропускного пункта в полицейском ограждении. Она промокла до нитки. Ежась от холода, Сафия ждала, когда полицейский закончит проверять ее документы.
– Можете проходить, – наконец сказал тот. – Инспектор Сэмюэлсон вас ждет.
Другой полицейский проводил Сафию до южного входа в музей. Она бросила взгляд на колоннаду портика. Здание словно излучало неприступность банковского сейфа, нечто незыблемое, в чем невозможно усомниться. До сегодняшней ночи так и было.
Полицейский провел Сафию в здание и вниз по лестнице. Они прошли через дверь с табличкой "Только для сотрудников музея". Сафия догадалась, что ее ведут в расположенный в цокольном этаже центр службы безопасности.
У двери дежурил вооруженный охранник. Предупрежденный о ее приходе, он кивнул и распахнул дверь. Сопровождавший Сафию полицейский передал ее чернокожему мужчине в штатском, ростом на несколько дюймов выше Сафии, совершенно седому. Кожа на лице негра напоминала голенище видавшего виды сапога. Сафия заметила у него на щеках серебристый налет щетины: скорее всего, его подняли с постели, и он примчался сюда, не успев побриться. Негр протянул ей мускулистую руку.
– Инспектор Джеффри Сэмюэлсон, – представился он. – Благодарю вас за то, что так оперативно откликнулись на просьбу прийти сюда.
Его голос оказался таким же твердым, как рукопожатие. Сафия кивнула, слишком возбужденная, чтобы говорить.
– Доктор аль-Мааз, прошу вас следовать за мной. Нам нужна ваша помощь, чтобы установить причину взрыва.
– Моя? – с трудом выдавила Сафия.
Они прошли через комнату отдыха охраны, битком набитую людьми. Похоже, здесь собралась вся служба охраны музея, все смены, срочно вызванные из дома. Сафия узнала некоторых, но сейчас все смотрели на нее так, будто видели впервые в жизни. Когда она проходила мимо, приглушенные голоса умолкали. Должно быть, охранники знали, что ее пригласили в музей, но догадывались о причине вызова не больше самой Сафии. И тем не менее в их молчании красноречиво сквозила подозрительность.
Сафия расправила плечи, давая выход раздражению, охватившему ее, несмотря на чувство беспокойства. Это же коллеги по работе, ее товарищи. Впрочем, всем им прекрасно известно ее прошлое.
Когда инспектор Сэмюэлсон повел Сафию по пустынному коридору к самому последнему помещению, она устало сгорбилась, не в силах больше бодриться. Ей было известно, что там находится так называемое гнездо – овальное помещение, заставленное мониторами системы видеонаблюдения. Войдя внутрь, Сафия первым заметила начальника службы безопасности Райана Флемминга, невысокого коренастого мужчину средних лет. Его было легко узнать по лишенной растительности голове и горбатому носу, чем Флемминг снискал себе прозвище Лысый Орел. Рядом с ним находился долговязый мужчина в военном мундире с иголочки, дополненном пистолетом в кобуре. Они стояли за спиной управлявшего работой целого ряда мониторов техника, глядя через его плечо. При появлении Сафии все обернулись.
– Доктор Сафия аль-Мааз, куратор Кенсингтонской галереи, – представил ее Флемминг и махнул рукой, приглашая Сафию подойти.
Когда Сафия пришла в музей, Флемминг работал простым охранником. Теперь он возглавлял службу безопасности. Четыре года назад Флемминг предотвратил кражу статуэтки доисламской эпохи из Кенсингтонской галереи. Именно проявленной тогда бдительностью он и заслужил свою нынешнюю должность. Семейство Кенсингтонов умело благодарить тех, кто отличился перед ним. С тех самых пор Флемминг с особой заботой присматривал за Сафией и ее галереей.
