В последний день марта 1937 года немецкий легион «Кондор» с эскадрильями «Хе-111», «До-17», «Ю-52» и низколетящие «Хе-51» обрушились на главный укрепленный район республиканцев под названием «Железное кольцо».
Этот день принес синее небо и солнечную погоду, чем и воспользовались самолеты люфтваффе. Важный морской порт и промышленный центр Бильбао бомбили несколько дней подряд. Соседний железнодорожный узел в Дюранго был превращен в груду камней. Но пиком варварства стала бомбардировка Герники — небольшого торгового городка, несколько веков назад бывшей столицы басков.
Ничто не предвещало беды.
Мирные люди занимались повседневными делами. Вдруг гулко загудели колокола на колокольнях соборов и кирх. Набатные звуки предупреждали горожан — приближается немецкая воздушная армада. Местные граждане побежали прятаться. Укрывались где кто мог пристроиться.
В 16:30 26 апреля первые «Хе-111» сбросили на центр городка 6 тяжелых бомб. В течение следующих трех часов самолеты «Кондора» наносили разрушительные удары по Гернике.
Вот как описывал это варварство один из очевидцев этой трагедии:
«Первая бомба взорвалась перед гостиницей «Хулиан», вскрыв четыре этажа. В 90 метрах от этого места боец-доброволец был сбит взрывной волной. Открыв глаза, он увидел летевшие в воздухе руки, ноги и головы разорванных на части людей. В последующих налетах самолеты сбрасывали боевые зажигательные средства на теснившиеся ряды деревянных домов, подвергая их уничтожающему огню. Три больницы подверглись ударам с воздуха, — больные дети, раненые солдаты, врачи и медсестры, находившиеся там, умирали вместе».
В сумраке, когда схлынула последняя волна бомбардировщиков, большая часть Герники была в огне. Развалины все еще тлели и на следующее утро, когда в город прибыли иностранные журналисты. Они увидели, как ошеломленные горожане выискивали среди руин останки людей, дорогие семейные реликвии и уцелевшие вещи.
Наши соотечественники воевали по разные стороны баррикад, а порой сражались даже вместе на стороне республиканцев, получали ранения и погибали — и белые и красные. Таков русский дух помощи попавшим в беду людям…
Надо отметить, что председатель РОВС генерал-лейтенант Евгений Карлович Миллер все больше склонялся к мысли о необходимости сотрудничества с нацистами. События в Испании, победа Франко при помощи германского оружия и прямой поддержке Гитлера толкала его к мысли встать на сторону главного противника Красной России и принять участие в готовящемся походе против большевиков.
Гитлера поддержал, правда, несколько позже, даже наш соотечественник в Америке, выдающийся авиаконструктор Сикорский.
«РОВС должен обратить все свое внимание на Германию, — часто сам с собой рассуждал Евгений Карлович, — это единственная страна, объявившая борьбу с коммунизмом не на жизнь, а на смерть…
Православная вера, родина, семья — вот те три устоя, на которых русский строил свою жизнь, свое государство. И им советская власть, олицетворенная коммунистами, объявила беспощадную войну. В моей душе живут сейчас три чувства — безграничная ненависть к большевикам, правящим Россией, надежда, что мне придется участвовать в свержении их власти, и вера в грядущее возрождение России».
Ориентация на немцев потом сыграла злую шутку с генералом…
* * *
Утром в среду 22 сентября 1937 года председатель РОВС генерал-лейтенант Е. К. Миллер (1867–1939) встал рано. По установившейся привычке, Евгений Карлович легко соскочил с кровати, размял тело энергичной зарядкой, умылся и, быстро перекусив (чашка кофе с бутербродами), прибыл в канцелярию Союза по адресу: рю Колизей, дом № 29, как всегда, в 10 часов 30 минут.
С утра он казался не только себе, но и подчиненным несколько озабоченным. Его что-то угнетало — предчувствие чего-то нехорошего, может, даже беды мрачной тучей нависло над ним. Но он отгонял эти черные мысли личного провидения, так как помнил еще со времен учебы в Николаевской академии Генерального штаба меткий совет Эврипида: лучший пророк тот, кто пророчит хорошее. Плохого он себе напророчить, естественно, не хотел.
Учитывая заинтересованность Миллера в контактах с немцами, генерал Скоблин накануне предложил ему встретиться с представителями германского генерального штаба. Это предложение заинтересовало Миллера, — время было тревожное и в России, и в Германии.
Новое руководство НКВД в лице Н. И. Ежова, начавшее поголовные политические чистки, окончившиеся кровавыми репрессиями, приняло окончательное решение похитить Миллера, а на его место поставить Скоблина. Об этом не только знал «Фермер», но и надеялся на благополучный исход задуманной операции, — он верил в ее успех, потому что аналогичные мероприятия с его участием проходили, как говорится, без сучка без задоринки.
Миллер в принципе согласился с идеей встречи, но опытного генерала и руководителя РОВС что-то насторожило в этом приглашении, и он, перед тем как уйти на встречу, решил оставить записку такого содержания:
«У меня сегодня в 12.30 свидание с ген. Скоблиным на углу улиц Жасмен и Раффе. Он должен отвезти меня на свидание с германским офицером, военным атташе в балканских странах Штроманом и с Вернером — чиновником здешнего германского посольства. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка, а потому на всякий случай оставляю эту записку. 22 сентября 1937 года. Ген. — лейт. Миллер».
Записка была запечатана в конверт.
Передавая ее генералу П. А. Кусонскому, он сказал:
— Вы подумаете, может быть, что я сошел с ума… Но если что-нибудь случится, вскройте это письмо.
— ???
— Да, да — вскройте!
— Конечно, конечно, Евгений Карлович, — заторопился успокоить Кусонский своего начальника.
Миллер, конечно, не сошел с ума. За несколько дней до встречи с «немцами», предложенной Скоблиным, к нему приходили руководители парижского отделения Народно-трудового союза (НТС), которые предупредили главу РОВС относительно генерала Скоблина, вернее, его жены — известной певицы Надежды Плевицкой. Суть этого обращения имела свою предысторию.
Представители советской разведки несколько недель назад неудачно пытались завербовать их сотрудника. Из разговоров с чекистами стало ясно, что в руководстве РОВС у них имеется агент. По косвенным данным, им мог быть Скоблин — командир Корниловского полка добровольцев юга белой армии. Бдительные господа из НТС решили поделиться своими опасениями в отношении «крота» с генералом Миллером, который из приличия поблагодарил своих коллег по борьбе с большевизмом, но заявил им свою точку зрения:
— Простите меня, вы все молодые и малоопытные, а Скоблин заслуженный боевой генерал, всеми уважаемый, не раз на алтарь отечества возлагал свою голову. Он геройски отвоевал в Крыму, стоически перенес все мытарства наши. А их было у него с войсками много, очень много…
Так что давайте забудем про то, что вы мне рассказали.
