— Два курса политехнического, — ответил я ему.
— А потом?
— Потом война, сначала горячая, а затем холодная.
— А после горячей войны — курсы?
— Ну да.
— А потом?
— Потом я с коллегами участвовал в Великом противостоянии разведок в центре Европы.
— Почему участвовал? — удивился начальник отдела. — Участвуешь.
— Но все это можно узнать из моего личного дела.
— Да я не в связи с этим, — он показал мне, как когда-то сжигал мою справку. — Я в связи с другими обстоятельствами. Министерство радиотехнической промышленности поставило перед нашими смежниками и технарями задачу сбора информации о радиоэлектронных средствах борьбы. Мне кажется, что они недооценивают наших возможностей.
— Что нужно сделать?
— Свяжись со смежниками. Если такую же задачу поставить перед нашими средствами в Западной Германии, мы тоже можем внести вклад в общее дело. Но перед тем как поставить эту задачу, ты должен на очередном совещании сделать маленькое сообщение о проблемах, которые стоят перед Министерством радиотехнической промышленности. Да и вообще сориентировать ребят в этой сфере.
Дело привычное. Прежде чем что-либо начинать, необходимо изучить оперативную обстановку.
Открываю тетрадь, которую храню с Львовских курсов оперативной подготовки. Там есть подчеркнутое мной, но записанное со слов одного из преподавателей определение оперативной обстановки. Она складывается «…из сил и средств одной стороны, сил и средств другой, противоборствующей стороны, которые накладываются на пространство противоборства и сопрягаются со шкалой времени».
Лаконичней не придумаешь. А значит, нужно исследовать прежде всего средства радиоэлектронной борьбы у нас и у них, посмотреть, как эти средства используются одной стороной во вред другой на конкретных отрезках времени.
Собираю информацию и иду на совещание сотрудников отдела.
В кабинете Михаила Федоровича все как обычно. Из сотрудников отсутствует Ефимов. И это прекрасно, иначе он будет задавать уточняющие вопросы, а я не настолько ориентируюсь в том, о чем буду говорить.
Ба! У нас на совещании присутствует представитель кадров Аппарата Уполномоченного Квасюк. Его необычная фамилия вызывает улыбку у всех, кто слышит ее впервые. Но после встреч и разговоров с Квасюком улыбаться уже не хочется. Он очень важен, если не сказать, надут. И полностью использует свое служебное положение для того, чтобы подтвердить известный тезис: «В кадрах решают все».
Михаил Федорович начал совещание. Коротко обрисовав обстановку в отделе, он дал слово мне.
— После окончания Второй мировой войны, — начал я, — в руки радиолюбителей Европейских стран и США попало большое количество разнообразной военной радиоаппаратуры: высокочувствительные связные военные приемники, мощные передатчики, наушники, телеграфные ключи, сухие батареи и аккумуляторы. Все это позволило кардинально изменить присутствие радиолюбителей в эфире. Стало возможным проведение дальних связей для владельцев такой аппаратуры.
И, конечно, все это подтолкнуло радиолюбителей к установлению контактов друг с другом на различных континентах, а кроме того — способствовало совершенствованию радиотехники и возникновению частного спроса на компоненты передатчиков и приемников. И ещё одно — увеличились возможности использования этих связей в интересах разведки, контрразведки и идеологической борьбы. Однако здесь возникли технические проблемы: просто увеличить мощность передатчика оказалось недостаточным для того, чтобы вести уверенный прием. Необходимо было техническое усовершенствование антенн и приемников. Наши специалисты имели возможность исследовать трофейные немецкие приемники и передатчики, а также те, что поступили по ленд-лизу, и сконструировали гибрид. Взяв все лучшее у первых и вторых.
— Молодцы наши специалисты, — прокомментировал это Квасюк.
— Советские конструкторы, — продолжал я, — на базе американской металлической лампы 6SА7 разработали стеклянную лампу 6А10C, гораздо более эффективную.
Квасюк открыл было рот, чтобы спросить, а не лучше ли иметь металлические лампы, поскольку они более прочные. Но я его опередил:
— Партия и правительство приняли решение «О радиолокации», составной частью которого являются объединение отдельных НИИ, КБ, проектных институтов и заводов в одну отрасль.
Перебивать «партию и правительство» Квасюк не решился, а я продолжал:
— Вы конечно, в курсе, что против нас работают 85 радиостанций «Голоса Америки» и Британской радиовещательной корпорации ВВС. Но мы по границам и с позиций дружественных нам стран противодействуем им… У радиоэлектроники большое будущее. Развитие ее помогло сократить наши потери в воздушных боях в Корее. Но и наши оппоненты учли этот опыт, и началось соревнование или, как называют его наши противники, «Великое электронное перевооружение». В настоящее время и отечественная электроника стала главной отраслью в Министерстве радиотехнической промышленности. Началась новая эра и не только потому, что появились новые технические средства, появилась новая стратегия противоборства. В США в оборот военной терминологии введено понятие «радиоэлектронные боевые порядки». В СССР — понятие «радиоэлектронное поле». И у нас, и у них создаются самолеты и корабли радиоэлектронной разведки. У меня все.
— Есть ли вопросы? — спросил Михаил Федорович.
— Есть, — ответил Квасюк. — Уважаемый докладчик назвал наших противников оппонентами. Это, товарищи, неправильно. И я обращаю ваше внимание на это. Но это грех небольшой, это ему в порядке товарищеской критики. А вот сам вопрос: а не лучше ли иметь металлические лампы, поскольку они более прочные?
Я мысленно выругался, но, сделав паузу, ответил:
— Разумеется, металлические лампы более прочные, но в стеклянных колбах сразу видны возможные механические повреждения. Тогда как проверить на целостность начинку металлической лампы можно только при помощи специальных приборов, что в боевых условиях может быть затруднительно.
После обсуждались обычные текущие вопросы, совещание закончилось, и я забыл о своем докладе и ответах.
Однако через неделю мне позвонил Михаил Федорович и сказал:
— Зайдите ко мне.
Я сразу же насторожился. С моим начальником у меня сложились хорошие отношения, и на «вы» он называл меня только в присутствии посторонних или когда я значительно провинился. Я пошел к руководству.
— Черт дернул меня попросить прочитать тебя этот доклад… — сказал он.
— Что случилось?
— Теперь тебя вызывает Евгений Петрович.
— А по поводу? — спросил я.
— По непроверенным данным о твоем докладе доложил ему Квасюк.
— Но сам же Квасюк сказал, что это грех небольшой, чтобы тревожить Самого…
