— Это нужно связать с территорией, на которую поставлялись эти лекарства, — добавил Виктор Сергеевич.
— Совершенно верно, — согласился с этим Ухналев. — Ведь как все хитро задумано: возможное увеличение смертности можно списать на последствия Чернобыльской аварии.
— Так, — сказал Корбалевич, — с основными моментами возможного обвинения определились. Теперь нужно подумать, где начать процесс легализации
[37]
полученных материалов.
— Есть, конечно, классический вариант, — сказал Ухналев, — захват на контакте «резака» и «нашего друга».
— Он отпадает, — возразил Корбалевич. — Есть предложение начать издалека.
— Правильно, — сказал Виктор Сергеевич. — Причем издалека не только по фигурантам данного дела, но и по территории. Я предлагаю осуществить захват «нашего друга» и Петра Яковлевича в солнечном Гомеле во время передачи очередной порции баксов за лекарства с просроченным сроком действия.
— Годится, — сказал Корбалевич. — Это, пожалуй, самый лучший вариант. Осталось получить санкцию руководства.
— И как можно быстрее, — добавил Ухналев.
— Почему быстрее? — спросил Корбалевич.
— Потому, Леня, — произнес Ухналев, — что обстановка в мире напряженная.
— Да что нам обстановка в мире, нам бы со своей разобраться, — ответил Корбалевич.
— Вот так всегда! — раздраженно заметил Ухналев. — Мы решаем свои мелкие задачи, не сопрягая их с задачами региональными и мировыми. И в результате получаем по носу. Сколько было разработок мелких предателей в конце восьмидесятых годов? И вся система просмотрела предателей крупных. А почему?
— Потому что все говорили: не нашего уровня разработки, не нашего ума дело, — поддержал его Виктор Сергеевич.
— А все эти дела должны были быть нашего ума! Ведь малое определяется большим и наоборот. Невозможно манипулировать малой матрешкой, не открыв большую.
— Хорошо, хорошо… — произнес Корбалевич. — Я был не прав, будем действовать максимально быстро. Только вот чьими средствами проводить захват? Если нашими, то сразу будут видны уши контрразведки.
— Подключим коллег из органов внутренних дел, — безапелляционно заявил Ухналев. — Они с удовольствием запишут это дело на свой счет.
— А наше руководство пойдет на это? — спросил осторожный Виктор Сергеевич.
— Пойдет, — ответил за Корбалевича Ухналев. — Наше руководство сейчас сверхосторожное, и такой вариант ему будет предпочтительней.
— Ну и прекрасно, — сказал Корбалевич, поднимаясь с дивана. — Я пойду.
— Конечно, Леня, — отреагировал на это Ухналев. — Но перед тем, как ты уйдешь, прими от нас с Виктором скромный подарок.
Ухналев полез в шкаф и вытащил оттуда сшитый том каких-то материалов.
— Что это? — спроисл Корбалевич, хотя оперативное чутье уже подсказало ему ответ.
— Это фиксация работы с «нашим другом». Она пригодится тебе на этапе реализации разработки «резака» Каморканы. Но имей в виду, составлена она пенсионерами, а следовательно, с нарушением правил секретного делопроизводства. Поэтому быстро используй содержание этого тома, а сам том — в огонь.
— Нет сейчас огня, Валерий Михайлович, — ответил Корбалевич, — сейчас у каждого машинка для измельчения бумаги. Все меняется.
— Твою мать! — выругался Ухналев. — Машинками обзавелись, а оперативный кураж потеряли.
— Валера, Валера, — стал успокаивать его Виктор Сергеевич, — что с тобой?
— То же самое, что и со всеми нами, — зло отозвался Ухналев.
Корбалевич засунул том в портфель и покинул квартиру Ухналева с неприятным чувством, сродни тому, которое испытывает неофит, после того как его труд неудовлетворительно оценивает один из уважаемых им авторитетов.
Виктор Сергеевич
— Ты слишком резок с Расимом, — сказал Виктор Сергеевич Ухналеву. — Он выполняет на общественных началах государственно-полезную работу, а ты относишься к нему, как к человеку, который чем-то тебе обязан.
— Витя, ты не прав, — ответил Ухналев, — ты же знаешь, что я отношусь к нему по-отечески, а отцы бывают разные, одни сюсюкают со своими детьми, а другие держат их в строгости. И вообще тенденция не обижать своих детей идет от общей тенденции, которую нам втюхивают наши цивилизационные конкуренты. Но они вырожденцы, что с них взять, а мы-то почему свое юное поколение воспитываем на их нормах?
— Валера, это нормы современного процесса воспитания.
— Да ничего подобного! Ты обратил внимание, что пропаганда наших конкурентов и визави всегда была с позиций обиженного. Они послали «боинг»-шпион, который мы сбили, а в результате мы — волки, а они — овцы, которых обидели. Они пришли к нам с мечом, вырезали наш генофонд, разрушили материальные основы жизни на той части, что называется европейской, а когда получили по зубам, расплакались, что мы с ними жестоко обошлись.
— Валера, это общая тенденция тех, кто хочет сохранить себя… — начал было объяснять Виктор Сергеевич, но Ухналев, не слушал его и продолжал:
— Они плакали, что КГБ всех «заел, законтролировал, что нужно ослабить эту смертельную хватку», а потом анализировали наши промахи, утверждая, что все дело было в неспособности этого ведомства обеспечить безопасность страны.
— Валера, не надо обелять комитет, он тоже ответственен за развал страны, хотя ты прав: хвост не виляет собакой.
— Витя, комитет — это не человек, это организация. В ней существовали рядовые сотрудники, маленькие и средние начальники, большие боссы. А сверху были те, кто определял его политику. Они вообще были вне комитета. Это они в восьмидесятых годах давали команду не оказывать воздействия на процессы, а только отслеживать обстановку. А уж если и вмешиваться, то только в форме некоей профилактической беседы.
— Помню, помню, — сказал Виктор Сергеевич, — именно тогда появился анекдот о профилактике.
— А я чего-то его не знаю…
— Ну, тогда я его расскажу, а заодно переключу тебя на более веселый лад, а то опять о катастрофах заговоришь.
— А чего о них говорить, они уже свершились, — проворчал Ухналев. — Мы одновременно проиграли все войны за 300 лет.
— Мы не войны проиграли, Валера, — мягко поправил его Виктор Сергеевич. — Мы результаты всех войн утратили.
— Что одно и то же, — сказал Ухналев.
— Хватит ныть, ты же именно к этому всех призываешь, — сказал Виктор Сергеевич, — слушай анекдот. Попал в поле зрения КГБ мужик, который ходил по городу и всем говорил: «Еды в магазинах нет, потому что все продукты кончились; одеваться скоро будет не во что, потому что вся одежда заканчивается». Его под белые ручки и в комитет. Руководство как всегда принимает решение профилактировать его в форме беседы воспитательного характера. Беседует с мужиком сотрудник и говорит: «Это неправда, что продукты кончились, а если их мало, то это временные трудности. Это неправда, что одежда скоро закончится, это всего лишь временные трудности. Вам понятно?» — «Да», — отвечает мужик. «Тогда вы свободны, — говорит сотрудник, — можете идти». А сам докладывает руководству, что воспитательная беседа проведена и профилактируемый осознал неправильность своих высказываний. Вечером сотрудник, который проводил беседу, выходит из здания и видит, что его ждет профилактированный. «Послушай, парень, — говорит он сотруднику, — а что, патроны у вас тоже закончились?»
