– Она тоже дала ему денег, то есть он и к ней обратился, надо полагать, с предложением выкупить фотографии, так? – закричала Катерина так громко, что прохожие начали на нее оглядываться. – Ну и жук!
– Тише ты! – шикнула Ирина. – Чем орать, как белая медведица в теплую погоду, лучше скажи, что нам теперь с этой информацией делать? Старика с его Лизонькой можно со спокойной совестью исключить. Думаю, что Линькова убили не из-за этого дела. Тут все ясно. Та баба, что беседовала с Линьковым при нас, тоже от него откупилась.
– Беспокоит меня Варвара… – задумчиво сказала Катя, – если бы ты знала, какая она стерва. Тебя не настораживает совпадение? Как только Варвара наняла сыщика следить за супругом, он почти сразу умер.
– Ну, я, конечно, понимаю, что у тебя на нее зуб, – насмешливо сказала Ирина, – на поминках она тебе глаз подбила…
– При чем тут это! – вспыхнула Катя. – Просто я ей не доверяю!
– Ну ладно, давай завтра сходим в ту фирму, где работал покойный муж Варвары, может, что и выясним на месте.
Ирина торопилась домой в хорошем расположении духа, но, наткнувшись у собственного подъезда на знакомые «Жигули», очень расстроилась. Значит, нанятый Катериной сыщик не дремлет. На водительском месте просматривался силуэт человека. Ирина сделала над собой усилие и прошла мимо, не замедляя шагов. Все-таки это ужасно раздражает!
– Мам, ты пришла? – раздался из комнаты голос Наташки. – А тебе из полиции звонили!
– По какому делу? – спросила Ирина, наклоняясь, чтобы расстегнуть сапоги.
– Тебе лучше знать! – Наташка появилась в прихожей и теперь ехидно смотрела на мать. – Сказали завтра в два часа дня прийти на допрос по известному тебе делу. Комната номер пятьдесят восемь, следователь Кулик.
– О господи! – вздохнула Ирина.
– Мама, ты что – совершила преступление? – глаза у Наташки загорелись.
– Типун тебе на язык! – Ирина рассердилась. – Просто меня вызывают как свидетеля.
Тотчас раздался телефонный звонок.
– Ирка, меня вызывают в ментовку! – кричала Катька. – Но я уйду в полную несознанку, где сядут, там и слезут, волки позорные!
– Опять ты за свое! – устало сказала Ирина в трубку. – Угомонись, у них так положено: сначала оперативник нас допрашивал, теперь следователь будет. Не вздумай там буянить, расскажи, что видела, и все.
Тут же выяснилось, что Ирину вызывают на час раньше. Катька ужасно обиделась, потому что считала себя в этом деле главным свидетелем. Ведь это она первой обнаружила тело Линькова. А получается, что первой следователь будет допрашивать Ирину и с ней, Катей, ему уже будет разговаривать неинтересно.
– Нашла повод для расстройства! – буркнула Ирина. – Век бы этого следователя не видать!
Условились созвониться утром.
Наутро так раздражающих Ирину «Жигулей» у подъезда не было, но ощущение, что чей-то недобрый взгляд сверлит спину, не проходило. Они наскоро пробежались с Яшей по двору, даже не пошли в сквер, потому что там было очень грязно и потому что Ирина торопилась. Она даже не спустила собаку с поводка, за что кокер затаил на нее обиду. Он нарочно влез лапами в лужу, Ирина накричала на него и наконец сообразила, что очень нервничает перед встречей со следователем. Ирина пожала плечами и решила не показывать Катьке, что она побаивается. Катерина тогда совершенно распояшется, ее в оглобли будет не ввести.
Однако не успели они с Яшей явиться домой, как позвонила рассерженная Катька и с ходу начала жаловаться на агентство «Лео».
– Ты представляешь, они даже не желают со мной разговаривать! Я требую отчета, а они говорят, что прошло еще мало времени и ничего обнадеживающего они не могут мне сообщить.
– Действительно, что они могут тебе сообщить? – посмеивалась Ирина. – Как я гуляю с Яшей? Или хожу по продуктовым магазинам?
– Пока они будут искать на тебя компромат, у меня деньги закончатся! – сердилась Катька. – Взяли аванс двести долларов, туда входит предварительная беседа с менеджером и оплата двух дней слежки! То есть завтра они снова потребуют денег, а я, хоть и художник, доллары рисовать не умею!
– С ума сойти! – ужаснулась Ирина. – Ты отдала им двести баксов за просто так? А мне не сказала, что там такие цены!
Разговаривая, она машинально взглянула в окно на кухне. Вчерашний тип самого скромного вида снова болтался во дворе. Вот он вынырнул из-за гаражей и внимательно уставился на ее окна, что-то высчитывая.
– Конечно, они ничего не выяснили. Этот тип ошивается возле моего дома и рассчитывает, надо думать, что удача сама придет к нему в руки. Либо я приведу к себе домой подозрительного мужчину и стану заниматься с ним сексом на балконе при свете дня, чтобы ему все было хорошо видно, либо поздно ночью я задушу кого-нибудь в собственной квартире при полной иллюминации, так, чтобы он смог заснять на камеру весь процесс.
– Как он выглядит? – поинтересовалась Катерина сдавленным от сдерживаемой ярости голосом.
– Как родной брат покойного Линькова, даже кепочка такая же, зелененькая, – сообщила Ирина и тут же отпрянула от окна.
– Сейчас еду к тебе, уж я с ним разберусь! – пообещала Катька.
– Только не набрасывайся на него прямо на улице, – попросила Ирина, – сначала понаблюдай…
– Что ты, я просто с ним поговорю. Имею я право за свои деньги потребовать отчета?
Ирина не могла не согласиться с такой постановкой вопроса.
Катя позвонила через час. За это время Ирина несколько раз осторожно взглядывала в окно и успела заметить, как незадачливый сыщик из агентства «Лео» немного побродил по двору, потом шарахнулся от компании бдительных старушек и скрылся с ее глаз.
– Слушай, – шептала Катерина, – я его вижу. Сидит на лавочке и что-то пишет. Вылитый Линьков! Глазки бегают, и сам такой… потрепанный жизнью.
– А «Жигули» битые у моего подъезда стоят? – спросила Ирина.
– Вроде да…
– Тогда это точно он! – вскричала Ирина. – Только ты к нему не подходи, а то в агентстве нас рассекретят!
– Ты за меня не беспокойся, – зловеще пообещала Катька, – щас я его так пропарю… Мало не покажется!
У Ирины упало сердце. Судя по речам, Катерина снова вспомнила бурное время, проведенное в полицейском «обезьяннике».
Катя подходила к дому подруги ужасно злая. Утром ее обхамили в агентстве «Лео», днем предстояла встреча с неизвестным следователем Куликом, что тоже не способствовало повышению настроения. Вдобавок ко всему на улице было тепло, а пришлось снова влезть в тяжелую шубу из рыжей лисы, чтобы изменить образ. Черная шляпа, одолженная у соседки, была великовата, она все время налезала ей на уши.
Катя не любила пользоваться косметикой. То есть она признавала, что некоторым женщинам она помогает скрывать недостатки в собственной внешности и подчеркивать достоинства, но ей отчего-то всегда не хватало времени, чтобы нанести эту чертову косметику на собственное лицо. Косметика платила ей тем же: тушь все время размазывалась и попадала в глаза, тюбики помады вечно терялись, пудра пачкала все вокруг. Словом, Катерина давно смирилась и убедила себя, что она хороша в естественном виде.
