– Не знаю никакого Березова! Что вам надо?
– Не знаешь, голубчик? А что ж тогда трубочку-то взял? А насчет того, что мне надо – так ведь крыша у меня протекает, чинить ее надо! Да еще много чего в хозяйстве разладилось…
– Что за бред? Какая крыша? Кто вы?
– Соседка я, – Ирина чуть заметно усмехнулась и сделала подругам знак, что рыбка заглотила приманку. – Прибираюсь я у Игоря Михалыча… Ключи он мне от дома своего оставил…
– Да что за чушь? – раздраженно прервал ее Коровин. – Не знаю я никакого Игоря Михайловича!
– Игоря-то Михалыча ты, может, и не знаешь, а только дома у него был! Я тебя, голубчик, из окошечка-то видала, да потом в телевизоре-то признала… Хорошая вещь телевизор, полезная, чего только в нем не увидишь! Так там и сказали – Леонид, говорят, Сергеевич Коровин… А я-то тут и вспомнила – как ты к нам в Березово с Алексеем приехал… Сперва-то я думала, что ты и уехал с ним вместе, а потом пошла в дом к Игорю Михалычу прибираться, он ведь мне ключи оставил, да в подвал-то спустилась…
Ирина замолчала, чтобы заставить собеседника понервничать, и только после паузы проговорила:
– Живой он еще был…
– Не может быть… – Коровин тут же осекся, поняв, что сказал лишнее.
– Может, голубчик, может! – проговорила Ирина насмешливо. – После-то помер, но еще чуток пожил и даже сказать мне кое-что успел… а у меня, голубчик, крыша течет и вообще в хозяйстве много чего починить надо, а сейчас цены-то сам знаешь какие! Железо кровельное – прямо страх сколько стоит! А то ведь еще эта есть… черепица, так она еще дороже!
– Чего ты хочешь, тетка? – осведомился Коровин совершенно другим голосом – холодным, решительным и жестким.
– Мне, голубчик, много не надо… – залебезила Ирина, – я женщина старая, простая, мне эти все новомодные штуки без надобности, так что дашь сто тысяч – я и забуду, как ты к нам приезжал… Сам ведь понимаешь, память у меня плохая!
– Сто тысяч рублей? – на всякий случай уточнил Коровин.
– Да что ты, голубчик! – Ирина искренне возмутилась. – Я ведь телевизор-то смотрю, знаю, какими деньжищами вы там ворочаете, да знаю, как за молчание платят… Телевизор – хорошая вещь, полезная, через него много чему можно научиться… Сто тысяч этих, долларов, голубчик! Да приезжай ты скорее, поможешь мне Алексея закопать, а то я женщина старая да слабосильная, мне одной не справиться, а от него скоро дух уже пойдет… Три дня уж как он тут лежит! Пока это я тебя, голубчик, в телевизоре узнала, да пока телефон твой нашла… Только уж ты, голубчик, без фокусов – приезжай с деньгами, да один. А то, если не хочешь, я могу и полицию вызвать… хоть и не люблю я ее, полицию, у меня ведь племянник, Пашка, сидит… И крыша протекает, опять же, так что лучше уж мы с тобой по-хорошему договоримся…
– Не надо полиции, – отозвался Коровин, – я приеду.
– Вот и правильно, голубчик, вот и хорошо! А я тут прямо и буду тебя ждать, в доме у Игоря Михалыча…
– Приеду, – коротко ответил Коровин, и в трубке раздался сигнал отбоя.
Ирина положила мобильный телефон и обвела подруг взглядом.
– Приманка проглочена, теперь важно, чтобы рыба оказалась не слишком крупной! А то ведь не удержим удочку… как бы за борт не свалиться!
Яша тут же гавкнул, услышав знакомые слова. Когда Иринин сын Андрей приезжал на каникулы, он брал Яшу с собой в походы, и кокер непременно принимал участие в рыбной ловле..
– У нас меньше часа, – деловито сказала Жанна, – есть время выпить чаю, чтобы согреться. И что эта тетеха там копается?
– Я помогу! – Катерина сорвалась с места и резво затопала по лестнице вниз, на кухню.
Кухня ее разочаровала. Она вся была буквально набита разными бытовыми приборами, но из продуктов там не было ничего. То есть присутствовала, конечно, в шкафчике чайная заварка, и сахарный песок был, и еще много разных приправ и пряностей, и растворимый кофе в красивой банке, и нераскрытая бутылка подсолнечного масла, но совершенно нечего было подать к чаю. Ни сухого печенья, ни шоколадных конфет, ни завалявшейся пачки вафель, ни самых простых ржаных сухариков, которые Катя не очень любила по причине их чрезмерной тонкости и малой калорийности, но сейчас она была согласна на все. Но ничего не было. Катерина сурово обвела взглядом кухню, так что Лиля очнулась от ступора и пробормотала, что жена Игоря отчего-то очень боится мышей, которые зимой поселяются в доме, оттого и не держит в доме ничего съестного, а холодильник вообще отключает.
Однако не в Катиных правилах было отступать перед трудностями. Она подумала немного, порыскала по шкафам, наконец лицо ее прояснилось, и Катерина принялась за дело.
Прошло минут сорок.
Жанна заняла пост возле окна на втором этаже, из которого хорошо просматривалась ведущая из города дорога. Вскоре она увидела въехавший в поселок черный «Мерседес». Жанна удовлетворенно потерла руки и опустила занавеску. При этом она не заметила, как «Мерседес» притормозил в ста метрах от их дома и как из него выскользнула темная гибкая фигура.
– Все по местам! – скомандовала Жанна, выйдя на лестницу. – Операция начинается! Лиля, спрячься в спальне и не путайся под ногами! Катерина, а ты что тут делаешь? Забыла, где твое место?
Катя шла через холл с задумчивым и мечтательным видом.
– Ой, Жанночка, а я думала, у нас еще есть время, и хотела попробовать, как эта мини-пекарня работает! Я тут и муку нашла, и дрожжи, а поставила ее на тридцать минут…
– Тридцать минут! – передразнила подругу Жанна. – Счет идет на секунды! Противник у самых дверей!
Словно в ответ на ее слова, с улицы донесся шум подъезжающей машины. Катю словно ветром сдуло из холла. Жанна стремительно сбежала по лестнице, выключила свет в холле и заняла место возле приоткрытой двери в подвал.
На крыльце заскрипели тяжелые мужские шаги. Дверь открылась, и на пороге появился мужчина в длинном бежевом пальто, с плоским чемоданчиком в руке. В постепенно сгущающихся сумерках еще можно было различить его рыжеватые волосы и узенькие кошачьи усики. Ему же с улицы ничего не было видно в темном холле. Мужчина стоял, напряженно вглядываясь в темноту, медленно поворачивая голову.
Неожиданно возле полуоткрытой двери в глубине холла загорелась неяркая лампа. Она осветила бесформенную женскую фигуру в валенках и ватнике. Свет падал на женщину снизу и сзади, не давая возможности как следует ее разглядеть, видно было только, что она до глаз закутана в темный шерстяной платок. Женщина попятилась, жестом приглашая за собой позднего гостя. Коровин осторожно огляделся и медленно двинулся через холл, сжимая в кармане тяжелую ребристую рукоятку пистолета. С некоторых пор оружие успокаивало его, внушало уверенность в своих силах.
Он приблизился к полуоткрытой двери, и в это мгновение лампа погасла. Стало совсем темно. Из-за двери послышался шепот:
– Сюда, иди сюда, голубчик! Тут мы с тобой поговорим, и деньги посчитаем…
