– А-а-а-а-а!!! Руян!!!
Я метнулся. Прыжок. Тело в броне ударило в массу врагов, и они подались назад. За мной последовали другие воины экипажа. Сильный и резкий толчок левым плечом – и противник передо мной отступает, а я чётким горизонтальным ударом бью его в голову. Острая сталь Змиулана кроит круглый шлем и застревает в костях черепа. Рывок на себя. Отчётливо слышен хруст, и снова я готов к бою. Вокруг крики, стоны, всхлипы и даже какое-то рычание. Железо бьётся о железо. Битва! И все реакции тела ускоряются. Левая рука выхватывает с пояса кинжал и втыкает его в горло бородатого датчанина. Он валится под ноги, и я становлюсь прямо на него. Тело под подошвой ботинок, которые специально, как и одежда, пошиты по моему заказу в Арконе, вздрагивает и слегка дёргается. Однако меня это не смущает. Ярость и злоба, справедливый гнев на разорителей и давних недругов моего племени, которое стало для меня родным, переполняют душу, и я продолжаю бой.
Передо мной боец в добром доспехе, шлеме-шишаке и с круглым щитом в левой руке. В правой – топор, готовый опуститься на мою бедовую головушку, но я быстрее. Взмах клинка – и Змиулан рубит ему кисть, которая вместе с дубовым топорищем отлетает в сторону и бьёт по спине кого-то из викингов. Прямой удар ногой в щит – и противник, который до сих пор не понял, что лишился руки, валится назад. Шаг на него – и остриё клинка, пробивая доспех, вонзается в живот дана и проворачивается в нём. На губах врага кровавая пена, он что-то выкрикивает, но от шока теряет сознание, и я его добиваю.
– Берегись! – слышу окрик кого-то из варягов и пригибаюсь.
Над головой, лишь слегка задев шлем, пролетает метательный топорик. Поднимаюсь, кидаю взгляд в сторону опасности и вижу мощного рыжебородого воина без головного убора. Он космат и грязен, крепкое тело в одной окровавленной рубахе излучает силу и природную мощь. Подхватив меч кого-то из мёртвых, он, расталкивая своих и чужих, бросается на меня. Я иду навстречу и, когда он заносит клинок, который, если судить по богатырскому замаху, должен меня располовинить, прыгаю на него, сверху вниз вонзаю Змиулана в горло дана.
Бух-х! Тело рыжебородого соприкасается с покрытой кровью палубой, а я падаю сверху. Промедление подобно смерти, и я сразу же откатываюсь в сторону. Меч в руках плюс один кинжал на поясе, и я нахожусь у борта. Рывком встал и быстро огляделся. Даны не выдержали нашего яростного напора. Под ногами стон. Думаю, что это кто-то из вражеских недобитков, и приподнимаю меч. Но нет, это наш, венед, русоволосый дядька лет сорока пяти, в богатом панцире, густо украшенном насечками из серебра. Кто он такой, не знаю. Однако меня он, похоже, где-то видел, может, на военных советах, потому что его обессилевшая правая рука в латной перчатке упала на мой ботинок, и он прохрипел:
– Благодарю, ведун… Выручил… Сочтёмся…
– Выживешь, тогда и поблагодаришь, – ответил я.
Кивнув кому-то из воинов, мол, позаботься о раненом, я вновь кинулся на данов.
На отбитой нами лодье никого не было. Мы перебрались на вражеский шнеккер, затем пересекли ещё один и влетели в очередную свалку. Даны, которых мы сбили, получили подкрепление и упёрлись, а за их спинами наши добивали варягов, десятка два которых встали насмерть в районе кормы. В общем, слоёный пирог какой-то. А тут ещё в схватку добавился дополнительный вражеский драккар, с которого на нас посыпались элитные бойцы в отличных однотипных доспехах. А с другой стороны к борту прижались сразу три прусских дубаса, откуда нам в помощь десантировались косматые и лютые лесовики.
– Перкуно-о!!!
[1]
– разнеслось над сцепившимися кораблями, которые течение пролива медленно тянуло к берегу.
– Nobiscum Deus!!!
[2]
– откликнулись некоторые вражеские бойцы из свежего подкрепления, и я увидел мелькнувшие среди них белые плащи с красными крестами, немного, всего пару, но чтобы понять, кто против нас, этого хватило.
«О-о! – мысленно воскликнул я. – Вот и тамплиеры пожаловали. Знатная драка будет. Но похоже, попал ты, Вадим, ногами в жир. Теперь только держись».
Мысль промелькнула и исчезла. Я снова кинулся в бой.
На палубах кораблей воцарился дикий хаос, где всё смешалось. Кто, где и чей, непонятно. Просто руби всякого, кто не похож на варяга или прусса, и старайся не упасть на скользких от крови и слизи досках, а иначе добьют или затопчут. Звон металла, шум ударов и боевые кличи. Всё это сотрясало воздух. Вокруг кипела злая безумная сеча, и, чтобы выжить, я рубился словно бешеный. Мой булатный клинок кроил черепа, вонзался в тела врагов и отрубал им конечности. Каждый, кто оказывался на пути и пытался меня убить, умирал сам. Кровь врагов попадала на лицо, смешивалась с солёным потом и застывала на нём тёмно-бурыми пятнами. Безумство боя захватило без остатка.
Неожиданно передо мной возник рослый темноволосый боец в отличной кавалерийской кольчуге с толстыми треугольными наплечниками. Его лицо было скрыто глухим рыцарским шлемом с широкой крестообразной прорезью для глаз, в руках он держал превосходный прямой клинок длиной не менее метра. Размен базовыми диагональными ударами – и мы отступили. На мгновение замерли, оценили противника и вновь схлестнулись. На второй большой лодье, куда меня вынесла битва, шла ожесточённая резня, а у нас был свой поединок.
Дзанг! Дзанг!
Мечи сталкиваются и бьются.
Дзанг! Дзанг!
И снова ничья. Раз за разом мы сходимся и отскакиваем. Над нами пролетают стрелы, копья, топоры и сулицы. Льётся кровь, но нам не до общего боя. Мой противник, опытный боец с хорошей реакцией, снова останавливается. Я тоже не тороплюсь. Мы смотрим в глаза один другому, и тут враг начинает что-то шептать. Это молитва, и не простая, потому что рукоять Змиулана сразу стала нагреваться. Гада необходимо заткнуть, пока от него беда не прилетела! И я перешёл в атаку.
Взмах! Клинок свистит, стремительно несётся в голову тамплиера, наверняка это пёс ордена, но вновь сталкивается с мечом рыцаря. Ответный выпад со стороны врага, и я пригибаюсь. Сталь проходит над плечом, и тогда я делаю то, чему меня некогда научил Сивер. Левая рука в кольчужной перчатке взметнулась вверх и крепко сомкнулась на клинке противника. Мой враг, как и положено, тянет меч на себя, а я, используя его силу, по инерции следую за клинком и резко поднимаюсь. Рыцарь, глаза которого я вижу, смотрит на меня. В его взгляде недоумение и непонимание. На краткий миг он смешался, а мне этого и надо. Правая рука метнулась вперёд, и остриё Змиулана погрузилось в тело тамплиера. Рыцарь стонет, а затем хрипит и падает.
Над моим плечом проносится сразу несколько сулиц, и снова над плавучим островом разносится слитный и единодушный клич:
– Перкуно-о!!!
Оборачиваюсь и вижу, что на меня несётся прусс, светловолосый малый, не старше двадцати лет, в кожаной броне и с рогатиной в руках. Наконечник его оружия нацелен мне прямо в живот, и я подумал: как глупо устроена жизнь! Отскочить не успеваю, значит, погибну от руки союзника. Однако мне повезло. Рядом с молодым прусским бойцом были люди поопытнее, и они попросту оттолкнули его в сторону. По моим губам пробежала улыбка – меня не убили. И, разглядывая идущих на штурм последнего вражеского корабля прибывших с берегов Немана и Вистулы лесовиков, я понял, что лично для меня бой окончен.
