Каждая липопротеиновая частица имеет на своей поверхности специфический белок, называемый «аполипопротеином B» или Aпо B, который можно выявить при анализе крови. За последние 15 лет было доказано, что Апо B является более точным предиктором риска
{61}, чем старый добрый холестерин ЛПНП, и некоторые исследователи считают, что врачи должны уделять больше внимания именно этому белку. В Европе анализ на уровень Апо В сегодня стал общепринятой практикой, однако в Соединенных Штатах последние рекомендации по холестерину даже не упоминают об этом.
Насколько важен размер частиц? Оказывается, что «ген долголетия», обнаруженный Ниром Барзилаем у его супербабушек, не только ингибирует выработку так называемого белка – переносчика эфиров холестерина (CETP), но и одновременно способствует увеличению размера молекул липопротеинов низкой плотности. Я был готов держать пари, что у 108-летнего Ирвинга Кана плохой холестерин курсирует по кровяному руслу в частицах размером с огромный аэробус. К сожалению, я не был счастливым носителем гена-ингибитора CETP, поэтому мой показатель Aпo B оказался равен 101, что намного превышало порог риска в 90 единиц. Судя по всему, в моих сосудах холестерин низкой плотности передвигался на целой армии юрких малолитражек.
К счастью, мой уровень холестерина высокой плотности также оказался довольно высоким, что было просто замечательно, поскольку одна из функций холестерина ЛПВП состоит в том, что он забирает плохой холестерин из сердца и возвращает его в печень. И это еще не все хорошие новости: большинство моих частиц ЛПВП были большого размера и относились к типу А-1, то есть к разряду самых эффективных «чистильщиков» организма, способных впитывать и даже отрывать от стенок сосудов весь накопившийся мусор. (Самое приятное состоит в том, что красное вино, предположительно, стимулирует выработку этого хорошего холестерина.) Лейбовитц взял ручку и написал на моем листе с анализами: «Отлично!»
Тем не менее все было не так уж отлично: чисто технически мои цифры холестерина ЛПНП и ЛПВП делали меня кандидатом на «снижение уровня холестерина», что обычно означает прием статинов. Тот момент, когда ваш врач выписывает вам ваш первый рецепт на Lipitor, – это обряд посвящения в представители среднего возраста. Но я категорически не хотел принимать статины, особенно помня слова Нира Барзилая.
Практически все кардиологи, представляющие основное течение, убеждены, что плюсы от приема статинов значительно перевешивают любые минусы, но дремлющие во мне гены потомка адептов церкви «христианской науки» решительно возражали против долгосрочной лекарственной терапии – по крайней мере, не сейчас. К счастью, более глубокий анализ моего состояния показал, что я в этом и не нуждался.
На самом деле в нашем организме присутствует два вида холестерина – один производим мы сами, другой поступает извне вместе с пищей. Последний составляет относительно небольшую часть от общего объема, но наш организм прилежно его сохраняет и перерабатывает. «Наши гены, как и 3000 лет назад, считают, что нам может не хватить пищи, поэтому механизмы сохранения холестерина по-прежнему работают на полную мощность», – говорит Лейбовитц.
Дело в том, что статины снижают уровень только того холестерина, который вырабатываю я сам, однако продвинутый тест показал, что мой организм поглощает холестерин в основном из пищи (по-видимому, статины умеют отличать один от другого!). То есть в моем случае статины будут практически бесполезны. Это была хорошая новость: я мог использовать менее мощные препараты, такие как Welchol или Zetia, которые просто помогают выводить холестерин из кишечника. (Волокна в овсяных отрубях делают то же самое: они абсорбируют холестерин в кишечнике и выводят его из организма.) Но я продолжал сомневаться, поэтому Лейбовитц начал опрашивать меня о моих предпочтениях в еде.
– Вы придерживаетесь средиземноморской диеты? – спросил он.
– Отчасти. – Я смущенно кашлянул.
– Как часто вы едите картофель фри? – продолжил он допрос.
– Раз в неделю, – соврал я.
– Это плохо.
– Стейк раз в неделю? – робко поинтересовался я.
От этой новости он снова поморщился.
Красное мясо давно признано весомым фактором риска
{62} в развитии сердечно-сосудистых заболеваний, главным образом из-за содержания жира. Однако недавние исследования сняли с жира почти все обвинения (он оказался относительно полезным для нас) и нашли другого возможного виновного – содержащуюся в красном мясе аминокислоту под названием карнитин. В организме карнитин перерабатывается в вещество триметиламин, сокращенно TMAO, которое провоцирует развитие атеросклероза. Недавно исследователи обнаружили, что в пищеварительном тракте у большинства людей живет особый вид бактерий, которые собственно-то и метаболизируют карнитин в TMAO. Вегетарианцы со стажем не имеют таких бактерий, поэтому не вырабатывают ТМАО, если едят красное мясо.
Другими словами, красное мясо безопасно есть только в одном случае: если вы – вегетарианец.
Которым я не был. И не собирался им становиться. Но, поскольку я также не хотел подсаживаться на лекарства, я поклялся устранить из своего рациона гамбургеры и картофель фри. Большей частью. Я мог бы пойти еще дальше и отказаться от любых обработанных мясных продуктов, которые, как показало по меньшей мере одно широкомасштабное исследование, увеличивают риск развития сердечной недостаточности в большей степени, чем необработанное красное мясо. Но я слишком сильно люблю сыровяленую пармскую ветчину. Этого оказалось достаточно для того, чтобы убедить Лейбовитца отпустить меня на волю из своего кабинета, в котором я провел целый час. Хотя думаю, что как опытный врач он хорошо понимал, что, подобно большинству людей с более-менее удовлетворительными анализами, я не был готов вносить серьезные изменения в свой образ жизни – изменения, которые могли бы спасти мне жизнь.
