Миллионы немцев воспринимали происходящие события как злобную месть великой стране. Они испытывали национальную гордость за свои достижения в создании высокоразвитой цивилизации. Они по праву гордились великими учеными, мыслителями, композиторами, поэтами, драматургами, художниками и другими деятелями германской культуры. Заслуженно гордились они и сильными сторонами немецкого национального характера с его дисциплинированностью, организованностью, трудолюбием.
В то время в Германии уже давно была ликвидирована массовая неграмотность, существовал сравнительно высокий уровень образованности и росла тяга к пополнению знаний. У многих немцев давно сложились привычки постоянного чтения книг, газет и журналов. Переводчик «Майн кампф» на английский язык Ральф Мангейм обращал внимание на широкое знакомство немецких читателей с серьезной литературой: «Германия была страной высокой общей культуры, в которой существовала самая большая читательская аудитория в мире. В низах среднего класса существовала большая тяга к образованию. Тогда как в других странах такие люди читали легкие романы и популярные журналы, здесь поглощали работы по искусству, науке, истории, и, прежде всего, философии. Некоторые философские понятия стали газетными клише».
Однако, как и у многих других народов, эти бесспорные достоинства имели свои теневую сторону. Сравнительно высокий уровень образованности и информированности создавал у многих людей иллюзию всезнайства. Информация, которую поглощали многие немцы через чтение книг, зачастую делала их пленниками определенных концепций. Они не замечали ограниченность своего круга чтения и свою неспособность дать адекватную оценку тем или иным воззрениям. Уверенность в том, что они широко информированные и глубоко образованные люди, тормозила развитие способности критически оценивать собственные знания, суждения, моральные установки, а также поступки. Многим из образованных и информированных немцев, как и интеллигентам во всех странах мира, казалось, что они обрели иммунитет от лжеучений, дешевой демагогии и собственных предрассудков. Они не замечали, как исподволь их националистические и социальные предрассудки обрели непробиваемую броню в виде ссылок на вычитанное из книг, журналов, газет, речей государственных деятелей.
Между тем освященные национальным характером жесткие установки на необходимость нести бремя тяжелого труда, самодисциплины и правил общественной организации могли незаметно порождать внутреннее раздражение. Порой их отрицательные эмоции находили выход в жгучей неприязни, а то и ненависти к тем народам, которые, как казалось миллионам немцев, не несли такого бремени и, тем не менее, жили в свое удовольствие. Хорошо информированные о достижениях германской культуры, они имели порой лишь поверхностные знания о культурах других народов, а потому у них возникала склонность преуменьшать достижения других наций, истолковывать их культурные особенности с точки зрения своих национальных традиций или просто игнорировать их. Вследствие этого развивалось презрение ко многим народам мира, которые, по их мнению, не сумели создать столь великолепные цивилизации, так как якобы не умели, или не желали трудиться, были недисциплинированными и неорганизованными. Они считали, что лишь немецкий народ в состоянии достойно руководить освоением земных просторов, а потому обрел право управлять другими народами мира.
Зараженные национальной гордыней, злобой и презрением к другим народам миллионы немцев были потрясены поражением Германии, считая, что это стало возможным лишь вследствие предательства и коварного обмана. После 1918 года по всей Германии стали создаваться националистические организации и клубы, называемые «фёлькише». В них царила воинствующая ксенофобия. Идеи о необходимости передела мира в пользу Германии были широко распространены в этой стране. Мой отец, рассказывал, как рабочие Эссена, выражавшие недовольство своим материальным положением и ненавидевшие капиталистических хозяев, в то же время порой, глядя на карту мира, спрашивали его, почему у СССР так много земли, а у Германии так мало, и говорили о том, что было бы справедливо отдать часть советских земель немцам. Разумеется, далеко не все немцы поддерживали эти идеи. Даже после прихода Гитлера к власти на выборах 5 марта 1933 года большинство немецких избирателей не поддержало расистскую и шовинистическую программу нацистской партии.
Гитлеру было 30 лет, когда он возглавил нацистскую партию, которая менее чем через полтора десятка лет стала правящей в Германии. Вероятно, он видел в превращении в вождя нацистской партии не только возможность еще раз резко изменить свою судьбу, но и судьбу страны. Но что мог предложить немцам тот, кого стали называть фюрером? Как и в мирной жизни, в ходе своей воинской службы он не обрел никакой профессии и никаких технических навыков, а его продвижение по воинской службе остановилось на ефрейторском чине. На основе долгого общения с Гитлером Альберт Шпеер пришел к такому выводу: «Он никогда не изучал какую-либо профессию и, по сути, оставался сторонним наблюдателем во всех областях, которыми он занимался. Как многие самоучки, он не имел представлений о том, что такое специализированное знание… Дилетантство – это одна из главных черт Гитлера».
Поскольку его деятельность до 30 лет сводилась к исполнению несложных операций, не требующих какой-либо квалификации, а его рисунки были творениями необученного любителя, Гитлер к моменту вступления в Рабочую партию просто не понимал, что такое квалифицированный труд и профессиональные знания. Его личный опыт не опирался на представления о том, что для создания совершенных изделий и разработки сложных решений требуются разносторонние специализированные знания, накапливаемые в ходе долгих занятий. Он не был приучен к совершенствованию своих знаний и навыков путем постоянной учебы и критического переосмысления собственного трудового и житейского опыта. Он полагался лишь на сложившуюся у него с годами склонность оценивать различные стороны человеческой жизни и общественной организации так, как ему они представлялись с точки зрения его ограниченного житейского опыта. Вследствие этого его представления о человеческом обществе были заведомо поверхностными или ошибочными.
Однако, указывая на дилетантство необразованного Гитлера, Шпеер умолчал о том, что подавляющее большинство нацистских деятелей, включая его самого, были такими же дилетантами, несмотря на наличие у них дипломов о высшем образовании. Руководя экономикой Германией в рамках четырехлетнего плана, профессиональный летчик Геринг плохо разбирался в проблемах современного хозяйства. Опыт виноторговли вряд ли помог Риббентропу стать профессиональным дипломатом. Не имел опыта разведывательной и контрразведывательной деятельности, а также правовой подготовки шеф полиции и министр внутренних дел агроном Гиммлер. Как известно, министерство, которое возглавлял публицист Геббельс, ведало не только пропагандой, но и образованием, хотя его глава никогда не был педагогом. Разработчик искусственного бензина Роберт Лей, возглавив «Трудовой фронт», никогда прежде не имел отношения к профсоюзной деятельности и не занимался решением социальных проблем. Архитектор Шпеер совершенно не разбирался в вооружениях, когда возглавил министерство, отвечавшее за военную промышленность в годы войны. Аналогичные примеры можно привести и по фашистской Италии.
