Лиза уже больше часа провела привязанная к столу.
Одна.
И тем не менее мечтая, чтобы о ней совсем позабыли.
Справа от нее на подносе из нержавеющей стали лежали инструменты, которыми пользуется судебный медэксперт, проводя вскрытие: пилки для перепиливания хрящей, анатомические скальпели, ножницы, патологоанатомические иглы, плоские долота для позвоночника.
Доктор Девеш Патанджали достал все эти инструменты из черного кожаного саквояжа, принесенного Суриной. Он аккуратно разложил их на полоске зеленой хирургической простыни. В ногах наклоненного стола висело стальное ведерко, готовое принять поток крови.
Пока Девеш раскладывал инструменты, Лиза делала все возможное, чтобы уговорить его отказаться от намеченной пытки. Она взывала к рассудку, объясняла, что может быть полезной. Обещала, что после поимки Сьюзен окажет посильную помощь в получении лекарства из крови и лимфы больной. Разве она уже не доказала свою незаменимость?
Однако Девеш не обращал никакого внимания на все ее доводы. Он просто раскладывал инструменты на подносе, один за другим.
Наконец аргументы перешли в слезы.
– Пожалуйста…- взмолилась Лиза.
Видя, что Девеш глух к ее мольбам, она обратилась к Сурине. Однако и тут не увидела ни проблеска надежды, а лишь мертвенное безразличие на лице, высеченном из холодного мрамора. Единственным цветным пятном была рубиново-красная точка бинди на лбу, напоминающая Лизе каплю крови.
Затем Девешу кто-то позвонил. Разговаривая по телефону, он пришел в возбуждение, несомненно довольный тем, что ему сказали. Девеш ответил что-то на быстром арабском. Лизе удалось лишь разобрать одно слово: Ангкор. Закончив разговор, Девеш быстро покинул комнату. Сурина тенью проследовала за ним. Девеш даже не оглянулся на свою пленницу.
И вот Лиза висела на столе, понятия не имея о том, что происходило за дверью. Однако она знала, какая судьба ее ждет.
Хирургические инструменты блестели полированной сталью. При каждом ее движении внизу грохотало ведерко для сбора крови. Лиза качалась между полным физическим истощением и безграничным ужасом. Она просто-таки с нетерпением ждала возвращения Девеша. Полное неведение грозило свести ее с ума.
И все же когда дверь наконец открылась, Лиза вздрогнула. Не видя вошедшего, она лишь услышала стук колесиков.
Показались носилки.
На них лежала распятой маленькая фигура, накрытая простыней, привязанная за руки и за ноги.
Девеш подтолкнул носилки так, чтобы они остановились прямо перед Лизой.
– Приношу свои извинения за небольшую задержку, доктор Каммингс,- сказал он.- Я не ожидал, что этот звонок отнимет так много времени. К тому же я не сразу отыскал нашу маленькую знакомую.
– Доктор Патанджали,- взмолилась Лиза, не отрывая взгляда от носилок,- пожалуйста, не надо…
Девеш подошел к инструментам. Поверх костюма он надел белоснежный халат.
– Итак, на чем мы остановились?
Рядом с ним появилась Сурина, сонная, со сложенными на груди руками. Однако в глазах у нее, что было совершенно необычно, горел огонь. Огонь ярости.
Девеш продолжал:
– Доктор Каммингс, вы были совершенно правы. Возможно, ваш опыт пригодится нам на заключительном этапе работ. Однако вы определенно заслужили наказание. Поэтому кому-то другому придется заплатить долг крови, который я не могу взыскать с вас.
Лиза уставилась на лежащую на носилках щуплую фигуру, связанную, с округлившимися от ужаса глазами. Это была девочка, та самая, которой один раз Девеш уже грозил смертью, но пощадил, убив вместо нее доктора Линдхольма. Однако теперь избавления не будет. Девеш был полон решимости истязать этого невинного агнца на глазах у Лизы.
Натянув латексные хирургические перчатки, Девеш взял большой скальпель.
– Первый надрез всегда самый сложный.
Он повернулся к обезумевшей от ужаса жертве, но тут раздались выстрелы. Они донеслись откуда-то издалека, приглушенные, однако их ни с чем нельзя было спутать.
Девеш застыл.
Прогремела еще одна автоматная очередь, судя по всему, на палубе внизу.
– Ну вот, опять… – раздраженно вздохнул Девеш. – Неужели эти болваны не могут усмирить проклятых больных?
Новые выстрелы.
Девеш в ярости швырнул скальпель на поднос. Звякнули инструменты. При этом Девеш порезался; он поднес окровавленный палец ко рту и, нахмурившись, шагнул к двери.
– Сурина, присмотри за нашими гостями. Я сейчас вернусь.
Дверь захлопнулась за ним.
Словно попав в завихрение воздуха, вызванное закрывающейся дверью, Сурина бросилась к столу. Схватив скальпель, она вернулась к распростертой на носилках девочке.
– Не трогайте ее! – забыв о собственной беспомощности, с угрозой в голосе произнесла Лиза.
Сурина мельком бросила на нее равнодушный взгляд, после чего ее внимание полностью переключилось на ребенка. Она взмахнула скальпелем, и сверкающее лезвие рассекло путы, которыми была привязана к носилкам девочка. Странная женщина схватила малышку на руки, прижала ее к груди и направилась к двери.
Лиза услышала тихий щелчок открывшегося и закрывшегося запора. Она снова осталась одна.
Она задумалась, вспоминая о том, как Сурина уже угостила эту же самую девочку конфетой, проявив совершенно неожиданное для нее сострадание. Вспомнила и взгляд Сурины, когда та пришла сюда, разъяренная, словно львица. Судя по всему, эта хищница сохранила остатки сострадания к самым невинным. Быть может, спасение девочки явилось жестом раскаяния за предыдущие зверства.
Так или иначе, она ушла.
Лиза представила себе то бешенство, которое испытает Девеш, когда вернется сюда, уже разъяренный новым бунтом больных. И здесь будет только один человек, на ком он сможет выместить свой гнев. Лиза отчаянно задергалась, пытаясь вырваться из пут. Загромыхало ведерко.
Стрельба продолжалась. Одни выстрелы звучали гораздо громче других, доносясь из разных мест. Лиза осознала, что перестрелка идет по всему кораблю. Она затравленно осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, что происходит.
Прогремели новые очереди, сопровождаемые звоном разбитого стекла, на этот раз, кажется, всего в нескольких ярдах. Потом еще выстрелы, а затем крики и какой-то странный улюлюкающий боевой клич. Сражение было в самом разгаре.
Вдруг у Лизы за спиной распахнулась выбитая дверь.
Она испуганно сжалась.
Показалась полуголая фигура, вымазанная чем-то черным, с носом, проткнутым длинным клыком какого-то животного, и пышным головным убором из изумрудно-зеленых перьев. В окровавленной по самый локоть руке дикарь сжимал длинный нож.
Лиза в ужасе прижалась к хирургическому столу.
