Грей был недоволен тем, что ему пришлось выпустить Сейхан из виду, поэтому он прихватил с собой разбитый обелиск, понимая, что без него она никуда не исчезнет. Держа в руке два обломка обелиска, Грей толкнул дверь. Мать последовала за ним. Входя в кабинет, Грей столкнулся с выходящим оттуда доктором Коррином, светловолосым, худым как щепка. Подбородок его украшала полоска ухоженной бородки. Нахмурившись, доктор кивком предложил Грею вернуться в приемную.
– Она выдернула катетер и попросила позвать вас. И принести ультрафиолетовую лампу.- Он махнул рукой в соседний кабинет.- Мой брат использует ультрафиолет для светоотверждаемых пломб. Я сейчас вернусь.
Грей прошел в кабинет.
Сейхан сидела в стоматологическом кресле спиной к нему, полностью обнаженная выше пояса, и пыталась натянуть через голову футболку. На полу валялись скомканные бинты. Даже глядя на нее со спины, Грей почувствовал, каких усилий требовало от раненой это простое действие. Пошатнувшись, Сейхан вынуждена была опереться на подлокотник.
Отстранив Грея в сторону, в кабинет прошла его мать.
– Давайте помогу. Одной вам придется долго мучиться.
– Я уже сама справилась,- упорствовала Сейхан. Она подняла было руку, чтобы отказаться от помощи, но вскрикнула, морщась от боли.
– Все, достаточно.
Подойдя к раненой, мать Грея помогла ей натянуть футболку на обнаженную грудь и перебинтованный живот. Обернувшись, Сейхан увидела в дверях Грея. У нее потемнело лицо, и она смущенно отвернулась. Однако Грей почувствовал, что раненая устыдилась не наготы, а собственной слабости.
Сейхан медленно поднялась с кресла, превозмогая боль. Опершись на откинутую назад спинку, она застегнула пояс обтягивающих брюк.
– Мне нужно поговорить с вашим сыном, – хриплым голосом, не допускающим возражений, обратилась она к матери Грея.
Та взглянула на Грея. Он кивнул.
– Я схожу посмотрю, как дела у твоего отца,- холодно промолвила Гарриет, выходя из кабинета.
Из приемной донеслись приглушенные звуки телевизора. Судя по всему, Ковальски нашел пульт дистанционного управления.
Оставшись одни, Грей и Сейхан долго пристально смотрели друг на друга. Оба молчали, пользуясь возможностью оценить противника.
В кабинет вернулся доктор Коррин. В руке он держал маленькую лампочку.
– Это все, что у нас есть.
– Сойдет.
Сейхан попыталась было взять лампу, но у нее задрожала рука. Зажимая в одной руке обелиск, Грей другой принял лампу.
– Нам нужна минута.
– Разумеется.
Почувствовав нависшее в кабинете напряжение, доктор Коррин поспешил выйти следом за матерью Грея. Сейхан не отрывала взгляда от лица Грея.
– Коммандер Пирс, я сожалею о том, что подвергла риску ваших родителей. Я недооценила Насера.- Она осторожно ощупала перебинтованную рану. Ее голос наполнился желчью.- Впредь подобная ошибка не повторится. Я полагала, что мне удалось оторваться от Насера в Европе.
– Не удалось,- отрезал Грей. Она прищурилась:
– Не удалось, потому что командование «Сигмы» скомпрометировано. Для того чтобы выследить и обнаружить меня, «Гильдия» воспользовалась вашими же ресурсами. Так что вина лежит не только на мне.
На это Грею было нечего возразить.
Сейхан поднесла руку ко лбу, словно пытаясь что-то вспомнить, но Грей почувствовал, что на самом деле она тянет время, взвешивая, о чем сказать, а о чем лучше умолчать.- Должно быть, у тебя ко мне тысяча вопросов,- наконец пробормотала она.
– На самом деле только один. Черт побери, что происходит?
Левая бровь Сейхан взметнулась вверх. До боли знакомый жест, напоминание об общем прошлом.
– Для того чтобы ответить на этот вопрос, начать надо вот с этого.- Сейхан кивнула на обелиск.- Будь добр, поставь его на столик с инструментами…
Надеясь получить ответы, Грей повиновался, осторожно примостив отломанную верхнюю часть на основание.
– Лампа…- продолжала Сейхан.
Минуту спустя Грей, погасив верхний свет, стоял, склонившись к обелиску, и изучал столбцы загадочных знаков, вспыхнувших на черном камне, на всех четырех гранях.
Эти знаки не были похожи ни на какие из известных ему иероглифов и рунических символов. Грей посмотрел на Сейхан. Белки ее глаз сияли в отсветах ультрафиолетового излучения.
– Ты видишь перед собой ангельские письмена,- сказала она.- Язык архангелов.
Грей недоверчиво наморщил лоб.
– Понимаю,- продолжала Сейхан,- это кажется полнейшим безумием. Эти письмена восходят корнями к мистическим преданиям ранних христиан и древних иудеев. Если хочешь узнать больше…
– Опустим это. Я бы предпочел узнать, что ты хотела сказать, утверждая, что этот обелиск может спасти мир.
Отступив назад, Сейхан отвела взгляд, затем снова посмотрела Грею в лицо.
– Грей, мне нужна твоя помощь. Я должна их остановить, но не могу сделать это одна.
– Не можешь сделать одна что?
– Пойти против «Гильдии». То, что она замышляет… И снова у нее в глазах мелькнул страх.
Грей нахмурился. Когда их с Сейхан пути пересеклись в первый раз, она пыталась взорвать биологическую бомбу, начиненную бациллами сибирской язвы, над научно-исследовательским центром Министерства обороны в Форт-Дитрихе. Разве может быть что-то еще более страшное, в сравнении с чем меркнет даже подобная безжалостная жестокость?
– В прошлом я помогла тебе,- продолжала Сейхан, пытаясь сыграть на чувстве благодарности.
– Только ради того, чтобы победить общего врага,- возразил Грей.- И спасти собственную шкуру.
– И сейчас мне нужно от тебя лишь это. Содействие в борьбе с общим врагом. Но теперь в опасности не только одна моя жизнь. Смертельная угроза нависла над сотнями миллионов людей. И это уже началось. Семена брошены в почву.- Сейхан кивнула на сияющий голубоватым светом обелиск.- Оружие, способное остановить «Гильдию», спрятано в этой загадке. Если мы сможем ее разрешить, у нас появится хоть какая-то надежда. Но я полностью исчерпала свои силы. Идти дальше одна я не могу. Мне нужен свежий взгляд, знания, опыт.
– И ты полагаешь, что мы вдвоем сможем одолеть «Гильдию» с ее поистине безграничными ресурсами? Если привлечь «Сигму»…- То ты на блюдечке поднесешь «Гильдии» победу. В «Сигме» действует предатель. Все, что известно «Сигме», тотчас же становится известно «Гильдии».
Сейхан была права. И это, мягко говоря, внушало тревогу.
– Значит, ты предлагаешь нам действовать в одиночку. Вдвоем, только ты да я.
