У пикси закончились аргументы, началась паника.
— Но, Сиилин, барон хорош собой, богат, отлично фехтует… я не видел, чтоб он насильно заставлял женщину… ну, ты понимаешь?
— По мне, так превращение в огра не очень хорошо сказалось на нем. Он, конечно, не насильничает, но, знаешь, девице ее возраста можно задурить голову чем угодно, а уж если она прожила всю жизнь одна в лесу… Любой может воспользоваться ее наивностью. Но, если ты будешь рыцарем Лексиз, я смогу отвлечься на поиски сокровищ для тебя или принести удачу вовремя. Это очень важно!
— Обещаю, я поговорю с бароном, но нельзя быть рыцарем женщины, которую не любишь!
— Нет-нет-нет, барон точно не разрешит: он же дурит ей голову! И, тем более, ты же сам себе рыцарь, ты не обязан отчитываться перед ним? Потом зависть такая подлая штука… Сореал не захочет, чтобы ты стал лучше. Ты просто должен сделать это! И никто тебе не указ. Ты же хочешь произвести впечатление на Клодию, а бегающих вокруг нее мужчин уже слишком много. Тебе нужна особая тактика. Например, притвориться, будто ты любишь другую женщину, и стать ее рыцарем.
— Нет, Сиилин, это больше подходит для придворных сластолюбцев. Играть в любовь с одной женщиной, дабы разжечь чувства в другой, — недостойно, — отрезал юноша.
— Ну, Лексиз в любом случае нужна твоя защита. Это благородно и достойно, — круговорот резонов мелькал у пикси перед глазами, как звездочки после столкновения головы с чем-то твердым.
— О да! Если я увижу, что она в беде, я приду к ней на помощь, — сказал Гилберт, шутливо прижимая к сердцу щетку, — например, если за ней явится дракон. Ходят слухи, крылатые ящеры любят держать в своих пещерах красивых девушек.
— Но тогда ты должен находиться все время поблизости! И будет правильнее, если ты при сем станешь рыцарем Лексиз, а не просто ошивающимся рядом вооруженным мужиком. Мы должны соблюсти все правила. И, разумеется, принести тебе славу героя и защитника наследницы древнего рода.
— Извини, но я не могу. Честно. Не могу сделать Лексиз дамой сердца, — терпеливо повторил оруженосец и примирительно добавил: — Но касательно всего остального ты права. Я не ожидал услышать столь мудрых речей от пикси.
Сиилин ничего не ответила ему. Возмущенно качая головой, она добрела до конского крупа и спрыгнула вниз.
* * *
— Я смотрю, огр старается изо всех сил? — с затаенной угрозой поинтересовалась Сиилин, перебирая тряпочки. — Со вкусом у него плоховато, но общую суть он уловил: человечки должны поклоняться драконам.
— Ммм, Сореал утверждает — он теперь мой друг. Друзья — это те, кто делает для тебя всякие приятности и ничего не просит взамен, — медленно произнесла Лексиз, прикладывая к груди очередной корсаж с кружевом. — Забавный большой уродец.
— Это интересно. Люди всегда так говорят, особенно мужчины — женщинам, а потом просят, даже требуют! — пикси метнула шелковую юбку в общую кучу, прищурилась и весело предложила: — Хочешь проверить, насколько огр тебе друг? Попроси его, например, отстроить твой замок заново. А вообще на роль друга больше подходит Гилберт — он вряд ли будет тебя обманывать, правда, у него полно мусора в голове.
— Я, честно говоря, не очень понимаю про эту дружбу, — прихмурилась драконица, — Сореал, Гилберт — да любой! — и так сделают все, чего бы мне ни захотелось. Стоит лишь направить их мысли в нужном направлении.
— Да, но у людей считается гораздо более ценным, когда они делают что-то друг для друга по собственному соизволению. Дружба там, любовь всякая… Пропасть всего, — фея размахивала в такт словам заколкой с искусственными рубинами.
— Любовь?
— Ну да. Вот как у Гилберта к Клодии. Ну, или у Клодии — к Джону… Наверное. Или наоборот. Тут немудрено запутаться. Любовь всем нравится. Почти как дружба, только с постельными штучками.
— А! Это когда размножаются?
Уловив знакомое слово, Лексиз радостно закивала.
— Нет, размножаться можно и просто так, но якобы — с любовью интереснее. Вот огр, хоть и утверждает, будто он твой друг, но, скорее всего, хочет размножиться с тобой, а потом весело забыть обо всем сказанном.
— Но ему нельзя размножаться. Он немилый! — девушка в неподдельном ужасе прикрылась каким-то шарфом и вытаращила глаза на собеседницу, словно умоляя опровергнуть кошмарное утверждение.
— Если б не было уродливых огров, как бы мы оценивали красоту людей? Или драконов. У тебя же есть какие-то родичи? — пикси подмигнула.
— Нет, когда я вылупилась, то вокруг никого не было.
— Я думаю, мы сможем поискать какие-то зацепки в столице. Ты хочешь найти своих родных? Это гораздо интереснее, чем терпеть страшного огра, околачивающегося вокруг. Мы будем хитры и обманем глупых человечков. Они не должны догадаться, что ты дракон, — пока им необязательно знать. Хватит и тех немногих, кто видал тебя в замке. Кстати, кроме размножения есть куча других забавных вещей, и одурачивать людей — это одна из них.
— Одурачить людей, — проронила Лексиз, смакуя, — хм, звучит многообещающе. Но они так это делали! Размножение, я имею в виду… — она облизнула губы и сжала ноги. — Можно одурачить их, заставив размножаться?
— Тут их даже одурачивать не придется, — хихикнула фея, тем не менее слегка раздосадованная подозрительной заинтересованностью своей подопечной (где она насмотрелась?) постельной темой. — Они постоянно размножаются… Но, может, тебе интереснее найти кого-нибудь из своего рода и попробовать это с ним?
Сиилин подлетела к самому лицу драконицы и пристально уставилась ей в глаза, пытаясь загипнотизировать, про себя повторяя: «Слушай меня! Это отличная идея — разведение драконов!»
— Ну, не с огром же, в самом деле, я буду пробовать! Не волнуйся! — девушка заливисто рассмеялась и отмахнула пикси в ворох одежды.
— Да и люди, я думаю, не достойны приблизиться к дракону на такое личное расстояние, — заключила Сиилин, выпутываясь из крохотных подарочных трусиков. — Хотя вот Гилберт очень даже милый! — забросив наживку, пикси хитро глядела из-за прозрачной ткани на реакцию Лексиз.
— Я бы проделала это с ним, — Лексиз словно осенило, и она боялась спугнуть хорошую мысль. Она опять зачем-то сжала бедра.
— Неплохо, чтоб он тоже захотел. И тебе надо одурачить его для этого! — наконец-то вся аргументация сошлась воедино! Сиилин облегченно рухнула в мягкую кучу тряпья.
«Как Клодии достает сил на две, три, а то и четыре беседы в день?» — вяло подумала фея.
Интерлюдия 7.
Тайное и явное
Большие знания — большие печали.
Пословица.
Грубая мочалка с характерным скрежещущим звуком скользила по стенкам чугунного котелка. Клодия мыла в ручье посуду. По заведенному порядку этим занимался Гилберт, но сейчас девушке требовалось воспринять всю обрушившуюся на нее информацию, побыв одной. Поэтому она упрямо продолжала соскребать со стенок котла остатки ужина, обдумывая события прошедших двух дней.
