Молога. Подосеновская гимнастическая школа
Но… костромской купец И. М. Чумаков записывает в дневнике в 1883 г.: «Вечером в шесть часов поехал я… на бег. Сегодня англичанин Кинг должен бежать пятнадцать верст, и с ним семь человек наших русских, которые должны с ним состязаться, и если кто его обгонит, то получит 100 рублей в награду лично от него. Народу собралось масса… Мы взяли места по рублю… Вскоре раздался звон, и на арену выступили семь человек наших бегунов и восьмой англичанин г. Кинг. Он одет был в трико, и мог я на туловище различить корсаж, так что все было обтянуто; тогда как наши – кто в простых рубашках, а кто даже и в куртках. По третьему звонку все побежали, многие скоро отстали, а Кинг и с ним трое наших шли вместе. Предварительно начала всех обносили, и наши русские пили коньяк, закусывая его лимоном, некоторые выпили по дветри рюмки (еще бы: на дармовщинку-то! – Л. Б.), тогда же как Кинг не пил… На пятнадцатом кругу Кинг вдруг упал, и тотчас же в народе стало сильное волнение и свистки, вся чернеть бросилась к нему, но полиция успела схватить Кинга. Наши шли беспрерывно, вдруг Кинг выбегает навстречу нашему бегуну и схватывает его за плечи и останавливает, но однако наш бегун уходит далее. Но зато толпа сильно взволновалась и кинулась на англичанина, строго спрашивая, зачем останавливал. Но вот бежит последнюю, пятнадцатую, версту господин Белов, народ – к нему навстречу. Толпу убедительно просят дать дорогу, народ – дают ему самую узенькую тропу, и тотчас поднимают на руки, несут, овации страшные. Он прошел пятнадцать верст за один час восемь минут…» (69; 254–255).
К концу XIX в. вошло в обычай катание на коньках на заливавшихся на городских прудах катках, под военный или пожарный оркестр, а летом – катание на роликовых коньках на скетинг-ринге. Меньшей популярностью даже в начале ХХ в. пользовалось хождение на лыжах, довольно широких, надевавшихся на специальные меховые короткие сапожки с загнутыми носами – пьексы. Однако катание на лыжах или коньках, а тем более на роликовых коньках, с посещением платных катков и скетинг-рингов, было доступно далеко не всем горожанам. Ярославец С. В. Дмитриев, вспоминая детство, писал: «Лыжи в наше время (в конце 70-х – 80-х гг.) в Ярославле были большой редкостью, и если кто-либо проедет, бывало, на лыжах по городу, обыкновенно взрослый, то это вызывало в нас удивление и любопытство, а среди нашего взрослого общества считалось «барской причудой». «С жиру бесятся» – такова была оценка лыжного и конькобежного спорта.
Мой спорт был – гладко выстроганная дощечка, привязанная к валенку. Это был «конек», на этом коньке я катался, подпираясь другой, свободной ногой». Только в 1902 г. в ярославской газете «Северный край» Ярославское общество велосипедистов сообщало о «первой общественной лыжной вылазке» (38; 88–89, 334). А. И. Деникин в эти же годы, будучи школьником, сумел купить коньки на заработки от репетиторства. В то же время В. Г. Короленко, сын уездного судьи, подробно описал катание на коньках, также приходившееся на 70-е гг., но по замерзшей реке. Среди молодежи сравнительно распространено было катание по льду и с горок на финских санях – своеобразных креслах на полозьях: посадив в кресло даму, уткнувшую носик в муфту, кавалер, стоя сзади на полозьях, отталкивался одной ногой; Короленко отметил и эту забаву, связанную с легким флиртом.
Вообще спорт только зарождался, особенно в провинции. В Костроме «зимой при Дворянском собрании был каток, но лиц, занимавшихся этим спортом, фигуристов, было мало. Летом было много велосипедистов, но они не были объединены в какую-либо организацию… О теннисе не было и речи. Только несколько площадок появилось около 1910 г., да и те были в частном владении, так что пользоваться ими могло ограниченное число лиц ‹…›
Совершенно не был распространен лыжный спорт. Только мальчишки катались с гор на самодельных широких лыжах. Примерно в 1907 г. в костромской гимназии появился учитель русского языка Савинов… страстный любитель лыж. Он организовал закупку лыж из Москвы для гимназистов, которые стали заниматься этим видом спорта. Инструкторов не было, поэтому достижения спортивные были, конечно, слабые. Да и начальство не очень-то одобряло эти занятия, ибо наилучшее время для этого, в субботу и воскресенье, было занято: пребыванием вечером в субботу за всенощной, а в воскресенье за обедней» (69; 402).
Купание на городских водоемах было мало распространено, чаще купались в поместьях и на даче. На воде возле берега строились дощатые купальни с мостками, закрытые со всех сторон до самой воды: демонстрировать хотя бы сколько-нибудь обнаженное тело считалось неприличным. Не только купальни были раздельные, мужские и женские, но и купальные костюмы максимально закрывали тело. У мужчин это было глухое трико с короткими рукавами и штанинами, женские же трико с довольно длинными рукавами и штанинами еще и снабжались множеством пышных воланов, чтобы скрыть тело. Дамы нередко купались в широкополых шляпах с опущенными полями. Естественно, ни о каких прыжках с вышки и плавании, как и о загорании на пляже речи и быть не могло. Вообще загара тщательно избегали: загорелые лицо и руки были признаками низкого происхождения и длительной работы на воздухе, а у человека комильфо кожа должна быть белой. Загар допускался только у офицеров. И если, например, ребенок загорал на воздухе, ему мазали лицо и руки сметаной и даже выдерживали несколько дней дома или в тени, чтобы загар сошел. Только мальчишки из простонародья и средних городских слоев беззаботно купались, и даже не в платных купальнях, а вне их, и загорали, не заботясь о приличиях. О таких купаниях писали В. Г. Короленко, А. И. Деникин, уроженец Коломны И. А. Слонов. Костромич С. М. Чумаков вспоминал: «Летом купались на Волге многие – были общественные плавучие купальни, пользование которыми было платное. Широкие массы предпочитали купаться бесплатно, прямо с плотов, обычно стоявших на протяжении всего лета вдоль берегов Костромки и частично Волги. Так как никакого охранения купающихся не было, часто происходили несчастные случаи – люди тонули, попадая под плоты» (69; 402).
Лаун-теннис, крикет, крокет или серсо (на палочку в форме шпаги нужно было поймать легкое кольцо) увлекали молодежь и детей из социальной верхушки. В средних слоях горожан культивировались и русские игры: «В раннем детстве в обществе девочек мы играли в серсо, крокет, прятки, а в мальчишеской среде – в чижика, лапту, индейцев, в войну и прочие забавы. А как подросли, у нас на первом месте стали городки, или, иначе называвшиеся, рюшки и чушки» (78; 123).
Крикетисты
В простонародье игры были не английского или французского, а русского происхождения, пришедшие из незапамятных времен. Пожалуй, наиболее распространенной игрой был бабки (они же козны, альчики). Надкопытные суставы мелкого домашнего скота расставлялись на кону в определенном порядке и выбивались «битком», такой же бабкой, залитой свинцом. В Москве «…среди мастеровых игра в бабки в то время была очень развита. Бабки продавались даже в овощных лавках, на копейку там давали 3½ гнезда, т. е. семь бабок. Игры были «в загонки», «в кон за кон», «в каретку»… В игре в бабки принимали участие и взрослые» (14; 48). Столь же популярна была игра в свайку: заостренным тяжелым железным стержнем нужно было попасть в лежащее на земле железное кольцо. О распространении этих игр говорит тот факт, что в 1835–1836 гг. русский скульптор Н. С. Пименов изваял «Парня, играющего в бабки», А. В. Логановский – «Парня, играющего в свайку», а А. С. Пушкин написал стихи про эти два произведения, в которых, хотя и в условной классической манере, впервые нашли в русском ваянии национальные мотивы. Если бабки и свайка уже давно и прочно забыты (правда, игра «в ножички» несколько напоминает свайку), то такую русскую игру, как городки, или рюхи, изредка еще можно увидеть, хотя, по свидетельству мемуариста, она очень сильно упростилась. Маленькие мальчишки всюду, где было ровное место, гоняли кубарь – нечто вроде волчка, запускавшегося с помощью маленького кнутика и подгонявшегося им. Еще недавно мальчишки играли и в популярную в прошлом игру «в пристенок»: на кону выставлялись мелкие деньги, и тяжелым медным пятаком, с силой брошенным о каменную стену, нужно было выбить кон. Играли также «в решку», особым приемом подбрасывая монету («орел или решка?»). В эти игры играли и в городе, и в деревне, но деревенские дети рано втягивались в работу и уже не имели времени для развлечений, тогда как в городе по праздникам играли и вполне взрослые парни и даже молодые женатые мужчины. С. В. Дмитриев описывает игры в бабки, кубари, а также в шары, в которые играли и большие, и маленькие: «Большие на деньги, а мы на перья, на старые исписанные и на новые. Шар пинали ногой, стараясь своим шаром попасть в шар партнера. Большие собирались играть человек по десяти и более и играли обыкновенно прямо посредине улицы; понятно, не на центральных улицах. А мы, ребята, играли на любой улице, около тротуаров… Занятие было увлекательное, как шары, так и бабки. Крику, шуму, спору больше, чем игры, зато ребятам некогда было заниматься хулиганством. Были, конечно, и озорники, но я таких не помню в моей компании» (38; 87–88).
