— Боже мой! — вскрикнула маркиза, падая в кресло. — Вы не ошиблись?
— У нас есть неоспоримое доказательство, что это был в самом деле Вентимилья.
— Каким образом вы его смогли получить?
— На обломке клинка, застрявшем в груди графа де Сантьяго, было выгравировано имя его убийцы.
— Тогда вы уже уничтожили его фрегат?
— Пока еще нет, маркиза, — ответил капитан. — Мы подождем приступа до наступления ночи. Где же этот господин?
— Он уже ушел.
— Ушел? — побледнев, вскрикнул капитан.
— Он оставил меня полчаса назад, позавтракав со мной. Он сказал, что пойдет прогуляться в парке.
Капитан стукнул себя кулаком по кирасе.
— А если он увидел, как я прохожу за ограду? — спросил он себя, яростно накручивая свои усы. — Бежал! Но куда? Вероятнее всего, он где-нибудь спрятался… Диас!
На этот призыв в гостиную вошел сержант алебардщиков.
— Возьми десяток солдат и обыщи дворцовый парк. Возможно, корсар еще там.
— Сию минуту, капитан, — ответил сержант и быстро удалился.
— Сеньора маркиза, — сказал командир отряда, когда они снова остались одни, — мне приказано тщательнейшим образом осмотреть ваши комнаты.
— Выполняйте приказ, капитан, — ответила прекрасная вдова. — Только я уверена, что в моем дворце вы его не найдете.
— И тем не менее я уверен, сеньора, что смогу отыскать его где-нибудь, — возразил капитан. — Из города он не мог выбраться, потому что все выходы хорошо охраняются, попасть на свой корабль — тем более, так как мы послали на пристань несколько отрядов солдат, а его фрегат окружен галеонами и каравеллами. Пришло время покончить с этими Вентимилья, и мы это сделаем. Сеньора, я иду осматривать дворец.
Глава IV. Охота на графа ди Вентимилья
Сын Красного корсара поспешил по лестнице вверх. Его по-прежнему сопровождали Мендоса и мулат, которые отнюдь не казались слишком испуганными дурным оборотом дел.
Как и сказала маркиза, эта лестница была устроена в толще стены и, вероятно, служила для сокрытия сокровищ, дабы уберечь их от жадных лап флибустьеров и буканьеров, не раз уже грабивших Сан-Доминго. Лестница была такой узкой, что порой Мендоса, самый толстый из трех, взбирался с большим трудом.
Подъем продолжался несколько минут, потом трое корсаров оказались в маленькой комнате или, лучше сказать, на чердаке, куда свет попадал через единственное окно, впрочем, достаточно широкое, чтобы через него мог пролезть человек.
— Где мы? — задал вопрос граф.
— В каком-то совином гнезде, — ответил Мендоса. — Отсюда видны только крыши.
— Это должен быть один из четырех пинаклей
[18]
, украшающих дворец, — сказал Мартин.
— Вот мы и стали соколами, приятель.
— Лучше стать соколами, чем повешенными, дорогой мой Мендоса, — парировал граф.
— Не буду отрицать, сеньор. Баскам, а я ведь по рождению принадлежу к ним, никогда не нравилась веревка, особенно если она сплетена испанцами, потому что тогда она опаснее всего, даже для людей нашего сорта.
— И тем не менее ты близкий родственник испанцев.
— Верно, капитан, только я никогда не жил с ними в согласии.
— А вот это, может быть, плохо, — сказал граф. — По крайней мере, ты мог бы попросить оставить нам свободный проход на корабль.
Мендоса хмыкнул, вырвав себе три или четыре волоска:
— Кастильцы не такие уж наивные. Они тут же схватили бы меня и повесили как самого страшного пирата на самой высокой мачте своего галеона.
— Тогда нам придется оставаться в этом ястребином гнезде или совином, как ты выразился, пока маркиза не найдет способ выпустить нас отсюда.
— Вы не подумали, сеньор граф, что в трех метрах под нами — крыши.
— Что ты этим хочешь сказать, Мендоса? — спросил сын Красного корсара, задетый высказыванием моряка.
— Что достаточно спрыгнуть и спокойно убраться отсюда, прежде чем эти проклятые алебардщики покажут нам свои шлемы.
— Уйти по-воровски, даже не предупредив великодушную женщину, которая пыталась спасти нас? Где же твоя галантность, Мендоса?
— Когда речь идет о спасении шкуры, я не очень-то обращаю внимание на галантность, сеньор граф. Что делать! Я ведь всего лишь простой моряк.
— Тогда оставь крыши на потом, — посоветовал сын Красного корсара.
— И я, и Мартин будем ждать, сколько вам угодно, сеньор граф. Вы хорошо знаете, что мы обожаем оружие и нам всегда нравилось ввязываться в драки. Как славно поработал я шпагой, когда плавал под командой вашего папаши!
— Молчи, Мендоса, — оборвал его изменившимся голосом граф.
— Вы правы, капитан: я всего лишь грубая скотина, ничем не лучше акулы, — ответил старый моряк.
Граф облокотился о подоконник и, тоскливо глядя вдаль, через настоящий лес колоколен и башенок, пытался рассмотреть свой фрегат, стоявший на якоре возле самого входа в порт, но так и не сумел этого сделать.
Неописуемая тоска нашла на него, он изо всех сил напрягал слух, боясь услышать орудийную канонаду, оповещающую о начале атаки на его судно. В таком тревожном состоянии граф пробыл около получаса, очнулся он от возгласа Мендосы:
— Госпожа маркиза!
Сын Красного корсара резко обернулся и увидел входящую на чердак прекрасную вдову, очень бледную и взволнованную.
— Вы, маркиза? — удивился граф, правда, не так оглушительно, как его матрос. — О чем вы пришли рассказать нам?
— Что вас схватят! — хриплым голосом ответила сеньора де Монтелимар.
— Значит, они открыли наше убежище? — спросил граф, обнажая шпагу.
— Мой дворецкий сказал, что капитан алебардщиков отдал приказ обыскать крышу и башенки. Если они вас найдут, немедленно арестуют.
— Это будет нелегко сделать, сеньора, — спокойно проговорил корсар.
— Вы меня не поняли, граф.
— Наоборот, я вас отлично понял.
— И вы хотите ввязаться здесь, на крыше, в потасовку с двумя десятками алебардщиков, капитан которых пользуется репутацией очень храброго человека?
— Ну, нет, маркиза. Сразиться всегда найдется время.
— Что же тогда? — спросила испуганная прекрасная вдова.
— Мы убежим, прежде чем они доберутся сюда, — ответил граф.
