— У меня только кираса испанская, господин граф, — ответил гасконец, — а когда я буду на борту фрегата сеньора графа, то и ту сброшу.
— Если мы до него доберемся!
— Вы в этом сомневаетесь, Мендоса? — спросил сеньор ди Вентимилья, несколько удивленный пессимизмом своего моряка.
— А что вы хотите? Я не вижу конца этой авантюре.
— Мы его узнаем от маркизы де Монтелимар.
— Я не отрицаю, что эта женщина чудесна, капитан. Она спасла нас однажды, может сделать это и еще один раз.
— Тише, сеньор граф, — прервал их гасконец. — Мне кажется, что снаружи о чем-то говорят.
— Гром и молния! — вскрикнул Мендоса, вскакивая на ноги. — Неужели пришли испанцы?
Граф тоже подскочил к сорванной с петель двери с аркебузой в руках. Послышалось поскрипывание камешков на дорожке, ведущей к павильону.
— Кто идет? — угрожающе крикнул граф.
— Опустите ружье, сеньор граф, — ответил Буттафуоко. — Не пугайте госпожу.
— Госпожу?..
— Да, это меня, сеньор ди Вентимилья, — ответил нежный и хорошо знакомый голос.
Маркиза де Монтелимар с факелом в руках появилась на пороге, как всегда, веселая и улыбающаяся, с богатейшей шалью из белого шелка, мантой, накинутой на голову, которая только сильнее подчеркивала красоту андалусийской смуглянки.
— Вы, маркиза! — удивился граф.
— Вы не ожидали встретить меня здесь. Не так ли, сеньор ди Вентимилья?
— Нет, маркиза.
— Надо было еще раз спасти вас, поэтому я и оставила Сан-Доминго. Гости, делящие со мной трапезу, будь они даже врагами моей отчизны, священны для меня, потому что я обожаю их со всей страстью испанки.
— Значит, вы знали, что за мной охотились?
— Скажу вам даже, что мобилизовали все имевшиеся в распоряжении полусотни, чтобы пленить вас, прежде чем вы покинете остров, потому что все здесь уже знают, что вы сын Красного корсара и племянник двух других жестоких корсаров: Черного и Зеленого.
— Как они смогли об этом догадаться? — спросил граф, казавшийся озабоченным.
— Не знаю, — ответила маркиза. — Как я спасла вас в Сан-Доминго, так спасу и здесь. Меня даже развлекает эта охота на человека. Посмотрим, кто окажется хитрее: губернатор Сан-Доминго или маркиза де Монтелимар.
— Но вы же подвергаетесь опасности скомпрометировать себя.
Прекрасная андалусийка пожала плечами, потом, демонстрируя свои красивые зубы, искрящиеся, как жемчуг, сказала с очаровательной улыбкой:
— Женщина из рода Монтелимаров, в какое бы место она ни пришла, всегда останется Монтелимар. Мной бы даже стали больше восхищаться, если бы узнали, что я помогала вам бежать. Вы же знаете рыцарские чувства испанцев.
— Точно, — согласился граф. — Только есть одно обстоятельство, которое меня очень и очень тревожит.
— Какое? Скажите, граф…
— Свободна ли дорога, ведущая к мысу Тибурон? Там ждет мой фрегат.
— При мне есть верные люди, я их пошлю разузнать о дороге. А потом мы найдем способ спокойно проехать мимо солдат. Сеньор граф, ужин уже должен быть готов; я знаю от этого храброго буканьера, что вы с утра ничего не ели. Недавно вы приняли от меня приглашение на обед, теперь примите приглашение на ужин.
— Буттафуоко и в самом деле чудеснейший человек! — пробормотал Мендоса. — Он обо всем подумал!
Дама вышла в сопровождении графа и его людей. Снаружи сторожил Буттафуоко.
— Ничего, буканьер? — спросила маркиза.
— Ничего, сеньора, — ответил Буттафуоко. — Испанцы еще не подошли. Возможно, они ожидают утра, чтобы нанести визит.
— Пускай приходят; у меня есть хорошо устроенный погребок, и я дам напиться всем солдатам. Сеньор граф, следуйте за мной.
Сеньор ди Вентимилья предложил маркизе руку, и они пошли по банановой плантации, откуда попали в прекраснейший сад.
Посреди сада возвышался дворец в мавританском стиле, с широкими галереями, куполочками и просторным внутренним двором, в котором о чем-то шептались две струи воды, поддерживавшие сладостную свежесть в знойные летние дни.
Под колоннадой находились свечи в двойных серебряных канделябрах; они освещали богато сервированный стол.
— Да вы, маркиза, волшебница, — сказал граф.
— Конечно, лесная волшебница, — рассмеялась в ответ прекрасная андалусийка, — или точнее сказать: банановая, потому что здесь выращивают только эти нежнейшие плоды. Сеньор Буттафуоко, окажите мне честь: отужинайте со мной. А для ваших сотоварищей я приказала накрыть стол на западной террасе дома. Оттуда они смогут следить за передвижениями полусотен и ободрять моих людей.
Гасконец глубоко поклонился, тогда как Мендоса комично качнулся, поскольку не знал иных, лучших, движений.
По знаку маркизы появились два африканских раба, которым приказано было проводить искателя приключений и морского волка на предназначенное для них место.
— Примемся за ужин, граф, — сказала маркиза, бывшая, казалось, в преотличнейшем настроении, несмотря на близкое присутствие полусотен. — Час поздний, но я сделаю все от меня зависящее, чтобы поддержать компанию.
Сын Красного корсара и Буттафуоко не нуждались в повторном приглашении и принялись яростно атаковать холодные закуски, приготовленные с большим количеством перца и достаточно вкусные.
Маркиза удовольствовалась тем, что грызла своими прекрасными зубками маленькие кукурузные лепешки, густо облитые сиропом.
— Вы, сеньора, скажете, что мы нескромны, — сказал Буттафуоко, — но за эти два дня назойливой охоты у нас не было времени перекусить как положено.
— Два дня, барон де…
— Барон! — воскликнул сеньор ди Вентимилья, вскочив, тогда как буканьер жестом быстро прервал слова маркизы.
— Простите, Буттафуоко, — поправилась прекрасная андалусийка. — В минуту рассеянности я приняла вас за барона де Хиральда.
Граф внимательно посмотрел на сильно побледневшего буканьера.
— Кто же вы, наконец? — спросил он.
— Буттафуоко! — ответил авантюрист с такой глубокой горечью, что это не ушло от внимания корсара.
— Вы скрываете от меня свое имя.
— Я утопил его в океане, у экватора, — ответил буканьер глухо, несколько раз проведя рукой по лбу, словно вытирая капли холодного пота.
— Вы о чем-то говорили, сеньора маркиза?
— Не помню… Ах… да… Вы мне сказали, что в течение двух суток полусотни охотились за вами.
— Да к тому же со множеством собак.
— И вам всегда удавалось уйти от засад? Здесь вас не найдут; не так ли, сеньор граф?
