Сказав это, граф вышел из кают-компании и поднялся на верхнюю палубу, где его с явным нетерпением поджидали помощник, Мендоса и ужасный гасконец.
— Ну и как? — спросил сеньор Верра.
— Наконец-то у меня есть верные сведения, что моя сестра жива, — ответил сеньор ди Вентимилья. — Вы и представить не можете, как я жажду увидеть эту девушку шоколадного или медного цвета. Ее с восторгом встретят при дворе герцогов Савойских, где уже знают историю трех знаменитых корсаров.
Потом граф повернулся к Мендосе и спросил:
— Ты, один из самых старых флибустьеров, сражавшийся еще у моего отца и его братьев, ты веришь, что я смог бы один довести до конца это дело?
— Нет, сеньор граф, — ответил моряк, почесывая бороду. — Карьеру Моргана не повторить еще раз, а испанцев в Центральной Америке очень много. Но кто же откажется помочь сыну Красного корсара, племяннику Черного и Зеленого корсаров? А разве нет знаменитых флибустьеров по ту сторону перешейка? Дэвид, Тасли, Гронье — они ведь там! Мы найдем их, и никто не откажется предоставить свои корабли, своих людей, свои шпаги и свои пушки в распоряжение графа ди Вентимилья.
— А мы сможем их найти?
— Я точно знаю, что после неудачной экспедиции к Магелланову проливу они захватили остров Сан-Хуан и там обдумывают, как бы причинить побольше вреда Испании!
— Ты сказал «Сан-Хуан»?
— Да, это маленький островок всего в пяти лигах
[46]
от континента. Мы найдем этих львов, сеньор граф, и захватим маркиза де Монтелимар, а также во второй раз Панаму. Флибустьер никогда не испытывает страха, он всегда готов на рисковые дела.
— Я бы назвал их новыми гасконцами, — вмешался дон Баррехо. — Что за чудесные люди!..
Граф некоторое время стоял погруженным в свои мысли, а потом сказал:
— И я верю, что по-иному быть не может. Поддержка этих грозных флибустьеров мне необходима для борьбы с маркизом де Монтелимар. А ты уверен, Мендоса, что они все еще пребывают на тихоокеанском побережье? Морган мне говорил, что они отправились к югу, чтобы обогнуть Огненную Землю и вернуться с той стороны опять в Залив.
— Верно, сеньор граф, но их задумка не удалась, хотя на север вернулось довольно много флибустьеров. Говорят, что у них сотен восемь и они готовы ограбить всю Центральную Америку.
— Да, с такой силой это не удивительно! Я знаю, чего стоят эти люди. А где мы оставим фрегат?
— Отправим его на Тортугу, сеньор, — сказал помощник капитана. — Вы хорошо знаете, что испанцы никогда не осмелятся напасть на цитадель флибустьеров. Можете доверить это задание мне. Оставьте мне человек тридцать, и я берусь уйти от испанских галеонов и каравелл.
— И потом, разве у вас нет свояка? — спросил Мендоса. — На Ямайке хватает надежных портов, а сеньор Морган
[47]
сумеет защитить ваш фрегат от любой атаки.
— Это было бы лучше всего! — сказал сеньор ди Вентимилья. — Сеньор Верра, дайте курс лоцманам, и отправимся прежде всего за маркизом де Монтелимаром в Пуэбло-Вьехо. Беда ему, если он не скажет мне, где находится моя сестра!.. Я буду неумолим, как и мой дядя, Черный корсар!
Часть вторая
Глава I. Два флибустьера-болтуна
— Так это херес или аликанте?
— Клянусь собственной смертью, я уже не пойму, приятель.
— Слишком много выпили?
— Гасконец-то напился!.. Что вы такое говорите, сеньор Мендоса?.. Хотите меня оскорбить?
— Нисколько, дон Баррехо.
— Гасконцы не переносят оскорблений.
— Мы это знаем отчасти, дон Баррехо, — сказал баск. — Разве мы оба не с Бискайского залива?
— Но вы с другого берега.
— И вы с другого.
— Нет!..
— Вы же не моряк, а значит, ориентироваться не умеете.
— Гасконец-то не умеет!..
— Карамба!.. Вы не умеете ориентироваться даже в вине! Хотите доказательств? Вы не знаете, что мы сейчас пьем, херес или аликанте.
Гасконец долго чесал макушку, гримасничал, потом взял стоявшую перед ним терракотовую чашку и с торжественной важностью отведал содержащуюся там жидкость.
— Предупреждаю вас, дон Баррехо: после того как вы это выпьете, я не выложу больше ни сольдо
[48]
, потому что тот знаменитый дублон, на который мы спорили в подвале маркизы де Монтелимар, давным-давно уплыл!..
— Пропили целый дублон!.. — закричал гасконец.
— Мне только что сказал об этом трактирщик.
— Этот ворюга!.. Мы пропили дублон?.. Сколько он заставит нас платить за эти бутылки?
— Почем я знаю! Никогда не был силен в арифметике.
— Повторяю вам, что это — вор!..
— Возможно, но кричать ему это в морду я не буду.
— Вы не гасконец.
— Хотите проблем? Вы же знаете, что сеньор граф наказал нам соблюдать максимальную осторожность, поскольку мы находимся среди врагов.
— Гасконец никогда не боится. Пойду разобью голову этому ворюге, который жрет дублоны.
— Один… только один, дон Баррехо, — сказал Мендоса.
— В Гаскони на этот дублон можно пить целый год.
— Мы сейчас в Америке.
Гасконец, выпивший лишка, поднялся.
— Испанские ворюги! — закричал он и бросил на пол только что поставленную чашку. — Опустошители кошельков!
Эта комическая сцена, которая, однако, вполне вероятно, могла в любой момент стать трагической, происходила в одной из многочисленных таверн Пуэбло-Вьехо, испанского городка, расположенного в нескольких десятках лиг от побережья Тихого океана и достаточно хорошо защищенного фортами и артиллерией; городок в это время приобретал некоторое значение, несмотря на близость Новой Гранады.
Таверна была одной из самых респектабельных в городе. Ее посещали горожане, но по большей части возвращающиеся из Мексики авантюристы, по горло напичканные золотом и готовые к любым переделкам. Популярность таверны объяснялась тем, что ее хозяин подавал уважаемой клиентуре настоящие аликанте и херес. Вино созревало под мягким солнцем родины-матери, старой Испании, и его честно перевозили через океан.
