Лед на руке Балиана вдруг стал много тяжелее, чем раньше. Послышался странный хруст. Но боль отступила. Балиан почувствовал чудесное облегчение и расхохотался.
– Потому что ты никого не можешь убить! – он не без труда (зато безболезненно) поднял меч и указал им на Тараноса. – Арес написал это в золотом пергаменте еще десять лет назад!
Новость была неожиданной для Тараноса. Он оторопел, потом стиснул зубы от злости: у него не было причин не верить Балиану, по крайней мере, в этом вопросе. Такая глупость была вполне в духе Ареса, который бесился из-за каждого убийства в Дилане и не хотел кардинально менять мироздания, смиренно мнив себя простым смертным, что постоянно выводило из себя Тараноса и очень скоро разрушило все его планы касательно золотого пергамента. Таранос спешно прокрутил в памяти последние годы. Действительно, прошло поразительно много времени с того момента, как он в последний раз лично убил человека. Даже когда он сбежал из Градерона, от его руки не пал никто.
Наученный опытом использования золотого пергамента, Таранос практически сразу понял, что это ничего в особенности не меняет. Да, Максимилиана Розенгельда убил не он, но, с другой стороны, если бы не пущенный им кинжал, Бринн бы проиграл ему. Множество воинов и отступников погибли по его вине – фактической причиной их смерти был Солфордж, но все же, если бы не он, они остались бы живы. Таранос понимал все это, и все равно ему пришлось приложить немало усилий, чтобы подавить возникшую в его душе ярость. Пусть это ограничение можно легко обойти, это все же было ограничением.
Пользуясь его ступором, Балиан бросился вперед. Рука двигалась хуже, чем раньше: похоже, сковывающий ее лед становился все менее магическим и все более реальным. Увлеченный встречей с Тараносом, Балиан не заметил, что ледяная корка продвинулась дальше локтя.
Но сейчас ему было не до этого. Чувствуя тяжесть, он перекинул меч в другую руку. Маневр оказался неожиданным для Тараноса, но он успел защититься. Хоть сила кольца преследователя и не могла навредить Балиану, его защитные свойства действовали безотказно. Каждый раз, когда меч Балиана приближался к цели, Таранос успевал выставить между собой и лезвием невидимый барьер. Впрочем, после нескольких ударов ему порядком это надоело, и он вновь использовал Алгол. Ледяные шипы оттеснили Балиана в сторону. Он едва успевал от них уворачиваться, получая ушибы и царапины. Таранос с удовольствием наблюдал, как он пытается избежать встреч с губительными остриями.
– Твой братец прыгает получше твоего, – сказал он.
Балиан торопливо скользнул взглядом по пещере, оценивая обстановку. Ни о каком просторе больше не могло быть и речи. Всего в нескольких шагах за его спиной находился тупик. Простирающийся впереди широкий коридор теперь был загроможден целыми ледяными соцветиями – кое-где шипы достигли даже потолка. Но, в отличие от бывших тут прежде колонн, они соединяли пол с потолком наискось. Несложно было догадаться, что еще несколько подобных атак, и он, Балиан, окажется попросту замурован здесь.
Вряд ли Таранос думал о чем-то подобном – слишком уж это ненадежный способ убийства. Он просто хотел держать его на расстоянии. Зачем – оставалось для Балиана загадкой. Ведь у Тараноса был кинжал. Куда логичнее было бы подпустить врага к себе и использовать его.
Возможно, это и впрямь было хитроумной ловушкой, но у Балиана не оставалось выбора. Он должен был не допустить того, чтобы Таранос снова использовал Алгол. Предугадать появление ледяных кольев было практически невозможно, и уворачивался от них Балиан почти инстинктивно. Рано или поздно это должно закончиться плачевно. Таранос прав, Юан обладал куда большей ловкостью и гибкостью. У Балиана шансов избежать серьезных ранений было меньше, чем у него. Поэтому он должен был поспешить.
С боевым ором Балиан кинулся прямиком к ледяным шипам. Таранос немного растерялся – хватало одного взгляда, чтобы понять, что пройти там нельзя, кривые ледяные столбы врывались в потолок, а внизу громоздились непроходимые глыбы, украшенные острыми кольями. Не подумав, он вновь прибег к помощи кольца, надеясь, что вызванные наугад шипы попадут в цель. Но он забыл о том, что, несмотря на многочисленные тренировки на запретной территории, он не может направлять силу Алгола настолько точно, чтобы наверняка попасть в жертву. На сей раз новые колья появились точно под уже громоздившимися шипами, впивающимися в потолок. Все вокруг задрожало; с потолка упало несколько небольших кусков льда. Балиан поспешил уйти от опасного места и бросился к другому такому же сооружению. Расчет был сделан правильно: Таранос побоялся повторять опасный опыт, понимая, что дело может закончиться тем, что они оба окажутся похороненными во льду. Теперь ему оставалось только гадать, что задумал враг, и в напряжении ожидать какой-нибудь вероломной атаки – ведь кто-кто, а Балиан не станет прятаться, в этом у Тараноса не было никаких сомнений.
И он оказался прав. Балиан, притаившийся за ледяным изваянием, бездействовал недолго. Разогнавшись, он изо всех сил врезался в лед. Во все стороны полетели осколки, и вместе с ними Балиан буквально вывалился на Тараноса. Тот не успел среагировать. Ситуация была чрезвычайно выгодной для Балиана, но у него не было ни времени, ни пространства, чтобы использовать меч. Наугад он ударил Тараноса рукоятью; вместе они повалились на ледяной пол. Не тратя времени даром, Балиан вцепился в его руку. Таранос почти вслепую использовал для защиты кольцо преследователя. Балиана откинуло в сторону невидимой волной, он со страшной силой врезался в стену. От удара у него перехватило дыхание, позвоночник неприятно хрустнул. Но даже это не смогло помешать ему испытать триумф. В его руке был Алгол! Он успел вцепиться в кольцо достаточно сильно, чтобы, когда Таранос откинул его, оно соскользнуло с его пальца. Запоздало Балиан пожалел, что не взялся за оба кольца сразу, но и эта потеря градеронского предателя стала для него немалым достижением. Ледяных шипов можно было не опасаться.
– Ты!.. – Таранос поднялся на ноги, и даже с такого расстояния было видно, что он дрожит от злости. Это не могло не поднять Балиану настроения: он терпеть не мог людей, которые считают высшей формой издевательства спокойную, покровительственную улыбку, а ведь именно так вел себя Таранос еще пять минут назад.
– Я, – губы Балиана скривились в усмешке, и он с показательным довольством надел кольцо на указательный палец левой руки. – Посмотрим, на что ты способен без всех этих штук!
– Без всех? – Таранос быстро пришел в себя – ведь при нем все еще было кольцо преследователя и, самое главное, Солфордж. – Я сниму это кольцо с твоего мертвого тела.
– Посмотрим, – кольцо было велико Балиану, и он, чтобы оно не мешало ему, снял его и положил за пояс. – Забыл, что ты не можешь никого убить?
Таранос вдруг снова улыбнулся – спокойно и угрожающе. К удивлению Балиана, он направился прямо к нему, не доставая кинжала, не стараясь как-нибудь защититься.
– Да, может, и не могу… – говорил он на ходу. – А вот ты сам вполне можешь.
Таранос откинул свой плащ в сторону. Сердце Балиана дрогнуло и словно бы остановилось. На руке Тараноса поблескивал золотой браслет с драгоценными камнями…
