На нем остались и другие отметины, хотя и не все физического свойства. Иногда он просыпался ночами в холодном поту, запутавшись в простыне, с перекошенным в крике боли и ужаса ртом. Воспоминания о том утре в Багдаде — когда эта тварь прыгнула на него, принялась рвать — оставили в нем след почище любого шрама.
Это существо когда-то являлось обычным шимпанзе. Если бы оно не было ослаблено голодом и отсутствием ухода, Дункан не остался бы в живых. Он чуть не поплатился жизнью ради этого проекта и не мог допустить, чтобы его рассекретили и уничтожили теперь, когда работы близки к завершению.
Он понимал, что существуют проблемы вроде тех, что недавно возникли на экспериментальной станции на Лост-Иден-Кей.
[17]
Но когда речь заходила об успехе на рынке, быстроту получения результатов предпочитали осторожности. «Безопасность прежде всего» — это лозунг для слабаков.
Дункан поднял руку и описал ею круг. Тихое урчание водометных двигателей стало резче — катера развернулись и направились назад, на место базирования.
— Сэр? — раздался голос его заместителя, наполнившего это слово уважением и смыслом.
«Какому плану следуем теперь?» — спрашивал он.
Дункан сунул в карман навигатор.
— Оставшиеся образцы заперты в ветеринарном исследовательском центре у реки.
Чтобы защитить интересы «Айронкрика» и минимизировать огласку, опытные экземпляры необходимо было либо выкрасть, либо уничтожить. Он посмотрел на часы, прикинул время. Ночь была на исходе, но он не хотел рисковать еще одним днем.
— Мы проведем операцию сейчас, — сказал он. — Хирургический удар до восхода солнца.
Он начал составлять план нападения, но у его заместителя имелся еще один вопрос.
— Сэр?
И Дункан опять знал, какой смысл вкладывается в это слово, и дал ответ:
— В живых не оставлять никого.
Акт второй
Тень Вавилона
Глава 23
Лорна стояла на переднем крыльце своего дома. До рассвета оставалось всего часа два. По идее, она должна была спать без задних ног, но ее переполняла энергия, в крови играл адреналин, еще не рассосавшийся после событий этой ночи.
На ступеньке чуть ниже ждал Джек.
Он привез ее с Новоорлеанского пограничного поста, где она давала показания. Все ребята из палаточного лагеря уцелели, хотя у кого-то были ожоги и отравления дымом. Мальчика, которого похищала ягуариха, вывезли вертолетом скорой медицинской помощи вместе с Гарландом Чейзом — последний потерял много крови, как и большую часть ноги, но его жизни ничто не угрожало.
Береговая охрана хотела пристрелить аллигатора, но Лорна убедила их не делать этого: стрельба и пожар вывели аллигатора из равновесия, и миллионы лет формирования оборонительных инстинктов взяли свое. Дочь владельца фермы (та самая, которая бросилась в воду на спасение Гарланда) была готова своей грудью защищать аллигатора, и в конечном счете Элвис был помилован.
К сожалению, ягуарихе и ее котенку не так повезло. Их тела вертолетом были доставлены в ОЦИИВ. Гибель животных стала трагической потерей, но Лорна видела, как выносили из леса три человеческих тела — с проломленными черепами и разорванным горлом. Эта кошка была людоедом, безжалостной машиной для убийства, слишком опасной, чтобы оставлять ее в живых.
Однако кое-что оказалось не так плохо, как можно было ожидать. Пилот вертолета не погиб — его нашли среди обломков со сломанными рукой и ключицей. Одинокая пирога, уплывшая в протоку, появилась на противоположной стороне фермы, а в ней сидели вполне невредимые братья Тибо и два пограничника, которых тоже поначалу посчитали жертвами ягуара. У Ти-Боба хватило опыта, чтобы бросить каноэ и вместе с товарищами забраться на два высоких кипариса. С выгодного положения наверху и недоступный для кошки, он выстрелами наугад отогнал ее.
Лорна видела, как обмякшую тушу ягуарихи в грузовой сетке вертолета подняли в воздух. Она торопилась вернуться в ОЦИИВ, но Джек настоял — и она полетела в Новый Орлеан на машине пограничников, чтобы дать показания. После этого он предложил подвезти ее домой, а оттуда на пристань, чтобы она могла взять «бронко». Лорна намеревалась только переодеться и тут же мчаться в ОЦИИВ.
— Я подожду здесь, — сказал Джек со ступенек крыльца.
Он был в одной футболке, потому что форменный мундир котенок ягуара изодрал в клочья, левую руку от запястья до локтя покрывали бинты.
— Не валяйте дурака. Заходите в дом. — Она кивнула на его руку. — Вон уже бинты напитались кровью. У меня есть аптечка. Я заменю вам повязки, а потом поедем дальше. Это всего несколько минут.
— Да ничего страшного. — Он пытался спрятать исцарапанную руку.
— Укусы и царапины от кошки — дело серьезное. Они вам какие-нибудь антибиотики дали?
— Рецепт дали. Утром зайду в аптеку.
Лорна закатила глаза. В медицинском отделе пограничной службы явно ничего не знали о ранах, оставляемых зубами и когтями кошачьих. Правда, с какой стати им это знать? На океанских просторах маловато свирепых диких кошек.
— У вас нет аллергии на пенициллин? — спросила она, вытаскивая ключи и поворачиваясь к двери.
— Нет.
— У кошек в пасти обитают токсичные и гнилостные бактерии Pasteurella. Я знаю ветеринаров, которые теряли пальцы и даже руки, потому что не уделили должного внимания укусам. В таких случаях нужно немедленно принять антибиотик. У меня есть аугментин — всегда держу на всякий случай. — Она повернула голову к Джеку. — Но вы, похоже, собираетесь упрямиться.
Наконец он сдался и поднялся за ней на крыльцо. Она распахнула дверь, щелкнула выключателем внутри, и он вошел в прихожую.
— Кухня там, сзади, — показала она. — Я возьму аптечку и приду к вам туда.
Шагая через ступеньку, она поднялась на площадку. Ушибленная спина протестовала, но взбудораженная Лорна не сбавила темпа. На полочках аптечки в ванной, вперемешку с туалетными принадлежностями и всякой всячиной, стояли ряды пузырьков. Она взяла бутылку аугментина и встряхнула — оставалось достаточно. Еще она прихватила пачку бинтов, перекись водорода и йод.
Закрыв шкафчик, Лорна увидела собственное отражение в зеркале. Волосы торчали во все стороны, часть прилипла к черепу, одежда находилась в еще более жутком состоянии. Повышенное внимание к внешности было ей не свойственно, но всему же есть границы. Лорна положила все, что взяла, в раковину и подошла к ванне. Включила душ и дождалась, когда вода пойдет с парком, а потом залезла внутрь, не раздеваясь. Полминуты стояла она под струей, потом, не открывая глаз, скинула с себя одежду и еще какое-то время провела под обжигающим душем, после чего наконец вышла из ванны и вытерлась полотенцем.
