Лагерь встретил его привычным лаем и повизгиванием собак. Чалая кобыла — полукровка арабской породы по кличке Мэрайя — при виде его заржала, закивала головой и ударила копытом о землю, вполне по-женски требуя внимания. Бейн и остававшиеся на привязи собаки обменялись собачьими приветствиями, потеревшись и потыкавшись носами. Мэтт отвязал поводки, и Грегори, Саймон и Батхед, свесив языки, радостно забегали кругами по лагерю, обнюхивая все вокруг, задирая задние лапы — в общем, впали в обычное для собак состояние беспечной игривости.
Бейн уселся у ног хозяина, наблюдая за молодыми собаками. Шерсть его была черна как смоль с редкими проблесками серебристого подшерстка и белой меткой под подбородком.
Мэтт укоризненно посмотрел на вожака стаи, собравшись уже было побранить его, но лишь покачал головой, поняв, что это бесполезно. Бейн был ведущим его санной упряжки, быстро реагировал на команды, обладал ловкостью и выносливостью, но и упрямства ему было не занимать.
— Ты понимаешь, что нам пришлось поплатиться целой банкой приманки? — проворчал Мэтт. — Кэрол всю кровь из нас выпьет, чтобы приготовить новую порцию.
Кэрол Джеффрис была ведущим руководителем проекта по составлению каталога медвежьей популяции на основе проб ДНК. «Она голову мне оторвет за такую потерю», — подумал Мэтт. У него осталась всего одна банка с приманкой, которой хватит, чтобы наполнить только половину ловушек. Придется возвратиться раньше намеченного срока, что, возможно, задержит ее исследования на целый месяц. «Да, есть отчего разозлиться», — вздохнул Мэтт. Он уже задумывался: может, лучше было бы помериться силами с огромной самкой гризли.
Он похлопал Бейна по боку и потрепал густую шерсть на загривке, чем заслужил одобрительное помахивание хвостом.
— Давай-ка приготовим что-нибудь поесть, — сказал он, размышляя над тем, что день, который сложился так неудачно, неплохо бы завершить плотным горячим ужином.
Было еще не поздно, но уже начало темнеть. На Дальнем Севере холодное арктическое солнце садится рано. На небе собрались тучи, предвещая дождь или даже снегопад еще до наступления ночи.
«Надо побыстрее развести костер», — подумал Мэтт.
Он сбросил выцветшую, залатанную на локтях зеленую армейскую куртку с меховым капюшоном и подкладкой из шерсти ламы. Оставшись в толстой шерстяной рубашке и брюках из плотной ткани, он не почувствовал холода — сказались быстрая ходьба и недавний выплеск адреналина. Мэтт подошел с ведром к ручью и отбил ногой несколько кусков льда у самой кромки воды. Было бы проще зачерпнуть воду прямо из ручья, но он предпочитал более чистый лед, который можно быстро растопить на огне.
С привычной легкостью, насвистывая, Мэтт принялся собирать сухие ветки для костра. Внезапно он почувствовал, как вокруг наступила непривычная тишина. Затаив дыхание, он прислушался к лесу. Собаки притихли. Умолкло щебетание золотистых ржанок на ветках осин. Эхо его свиста резко оборвалось.
И тут он услышал новый звук.
Мэтт распознал гул самолета, который казался ровным и далеким, пока одномоторная «сессна» не пересекла горную гряду, подлетая к долине. Выпрямившись, он всмотрелся в темнеющее небо. Еще не разглядев маленький самолет на фоне серых облаков, он понял, что у того возникли проблемы — вместо монотонного гудения двигатель издавал звуки, похожие на кашель астматика.
Самолет резко качнулся на одно крыло, потом на другое; он то терял, то набирал высоту. Двигатель работал с перебоями. Мэтт подумал, что пилот, похоже, пытается найти место для аварийной посадки. Как и любой самолет, летающий в этих отдаленных местах, этот был оборудован поплавками для безопасного приземления на воду реки, ширина которой позволяла не задеть крыльями берег. Но таких рек поблизости не было. Небольшой ручей, протекающий рядом с привалом, вливался в достаточно широкую реку Алатна в центре парка, но до нее было еще добрых сто пятьдесят километров.
«Сессна» пролетела над долиной, неуклюже покачиваясь с крыла на крыло. Последние усилия умирающего двигателя позволили самолету перевалить через очередную гряду и исчезнуть за холмом, лишь слегка задев поплавком за верхушку ели. Мэтт поморщился от недоброго предчувствия, продолжая всматриваться в даль и прислушиваясь к каждому звуку.
Беда не заставила себя долго ждать. Как отдаленный раскат грома, из соседней долины донеслось гулкое эхо удара самолета о землю.
— Черт! — пробурчал Мэтью.
Через некоторое время над верхушками елей поднялся столб черного дыма.
— А я еще думал, что это мой день сложился неудачно. — Мэтт повернулся к собакам. — По коням, ребятки. Ужин подождет.
Он схватил армейскую куртку и направился к лошади, качая головой. Где-нибудь в другом месте такое, может быть, и было редкостью, но здесь, на Аляске, пилоты, рискующие жизнью в полетах над суровой Арктикой, стали едва ли не местным колоритом. В их желании бросить вызов природе была какая-то особая мужская бравада. Эти попытки достичь предела возможного зачастую заканчивались трагически. Каждый год около двухсот небольших самолетов разбивалось в удаленных районах Аляски. Компании по спасению имущества, нанимаемые для эвакуации остатков самолетов, были завалены заказами на год вперед, и бизнес продолжал расти. Потерпевших катастрофу самолетов становилось все больше и больше.
— Зачем искать золото, если деньги сами падают с проклятых небес? — однажды пошутил один из спасателей в разговоре с Мэтью.
Мэтт взвалил седло на спину лошади. Самолеты — это одно, а вот люди — совсем другое. Чем быстрее спасатели прибывают на место катастрофы, тем больше шансов у оставшихся в живых. Аляска не щадит слабых, больных или раненых. Здесь по-прежнему царит закон джунглей, и сегодняшнее столкновение с медведем еще раз напомнило ему об этом.
Мэтт подтянул подпруги и забросил на седло переметную суму с дорожной аптечкой. Портативную радиостанцию он брать не стал, так как вышел из зоны ее действия еще три дня назад.
Вдев ногу в стремя, он вскочил в седло. Собаки нетерпеливо вертелись у кромки привала, готовые отправиться в поход.
— Что ж, ребята, время поиграть в героев, — сказал Мэтт.
Североморская военно-морская база
Мурманск, Россия
Виктор Петков стоял на четвертом причале, в зимней шинели и меховой шапке с козырьком. О его высоком ранге свидетельствовали три большие золотые звезды на погонах.
Он курил кубинскую сигару — такие давно стали редкостью.
За спиной раскинулась Североморская военно-морская база — его дом и сфера его ответственности. В небольшом городке, окруженном колючей проволокой и бетонными заборами, располагались огромные судоверфи, доки, ремонтные мастерские, оружейные склады и здания оперативного командования Северного флота. Персонал базы, построенной на берегу Северного Ледовитого океана, стойко переносил все тяготы и лишения службы в суровых арктических условиях. Здесь не только строились могучие боевые корабли, но и проходили закалку целые поколения военных моряков.
