— Уверена? — спросил Ковальски, прекратив попытки связаться с кем-нибудь по радио.
— Я не вижу другого выхода, — ответила Дженни. — Топлива до материка не хватит, и нам все равно придется садиться в ледяной пустыне. Так уж лучше там, где у нас есть хоть какие-то шансы выжить.
— Сколько еще осталось лететь? — спросил Том с заднего сиденья.
Бейн лежал рядом с ним, свернувшись в клубок.
— Если твои координаты правильные, примерно десять миль.
Ковальски посмотрел в лобовое стекло:
— Даже не верится, что мы на это решились.
Дженни уже не обращала внимания на его ворчание. Они долго спорили по поводу ее решения, но выбора у них действительно не было. Сейчас главным для нее было выиграть хоть немного скорости, используя любые промежутки меж ду яростными шквалами. Управлять самолетом становилось все труднее — крылья и лобовое стекло покрылись тонким налетом льда. «Оттер» медленно превращался в летящую ледяную глыбу.
Следующие пять минут они летели в полной тишине. Дженни затаила дыхание, с беспокойством ожидая, когда прожорливые двигатели заглотят последние капли топлива и поперхнутся.
— Вон там! — внезапно выкрикнул Том, просунув руку между Дженни и Ковальски.
Бейн поднял голову.
Дженни пристально вглядывалась в снежную завесу:
— Я ничего не вижу…
— Десять градусов по правому борту! Подождите, пока ветер утихнет!
Через несколько секунд мутная пелена вихрящегося снега на мгновение расступилась и внизу мелькнул тусклый огонек.
— Ты уверен, что это то самое место? Том кивнул.
— Ледовая станция «Грендель», — простонал Ковальски. Дженни начала медленный спуск, внимательно наблюдая за высотомером. Без топлива о возвращении на «Омегу» не могло быть и речи, а садиться в безлюдной ледяной пустыне было подобно самоубийству. Только посадка рядом с русской базой давала им хоть какие-то шансы на выживание.
План был рискованный, но не безрассудный. Русские их не ждут. Если бы им удалось приземлиться незаметно, Том, неплохо знающий планировку станции, мог бы провести их внутрь через одну из вентиляционных шахт. Там бы они смогли укрыться, пока русские не покинут базу.
Впрочем, альтернативы все равно не было.
«Оттер» содрогнулся от неожиданного рывка. Левый двигатель несколько раз кашлянул и заглох. В мгновение ока самолет превратился в одномоторник. Дженни вцепилась в штурвал и выпустила закрылки. Самолет круто нырнул вниз.
— Держитесь крепче!
— Я уж догадался, — пробормотал Ковальски, сжав оба подлокотника мертвой хваткой.
Дженни внимательно следила за показаниями высотомера — видимость снаружи была нулевая. Самолет медленно снижался, поддерживаемый в воздухе напором встречного ветра.
Дженни закусила губу, пытаясь вспомнить расположение мелькнувшего на мгновение огонька, который вновь исчез в снежной пелене. Следуя собственным инстинктам и показаниям приборов, она мысленно рисовала примерную схему посадки.
Стрелка высотомера пересекла двухсотфутовую отметку. Дженни выровняла самолет, борясь со шквальным ветром и компенсируя отсутствие заглохшего двигателя. Пелена падающего снега стала еще плотнее, смешавшись со снежными вихрями у поверхности льда.
«Теперь спускаться нужно медленно и плавно, — подумала Дженни, — пока последний двигатель не заглох». Стрелка высотомера пересекла сотню футов… семьдесят… еще ниже…
— Осторожно! — прокричал из-за спины Том.
Дженни оторвала взгляд от приборной доски. Впереди, всего в сотне метров, сквозь рассеявшуюся на мгновение снежную завесу мелькнули темные силуэты зубчатых ледяных пиков. Она быстро сообразила, что перелететь через высокую гряду торосов на одном двигателе им не удастся.
Ковальски разразился потоком брани, напоминающим богохульную версию молитвы.
Дженни стиснула зубы и резко надавила на штурвал, бросив самолет в крутое пике. «Пошло все к черту, — решила она, — как сядем, так и сядем, лишь бы не врезаться в ледяную стену».
Самолет нырнул навстречу опасным скалам. Земли попрежнему не было видно.
Ковальски заругался с еще большим пылом, закончив свою «молитву» фразой:
— Я тебя ненавижу, просто ненавижу!
Дженни даже глазом не моргнула, сконцентрировав все внимание на приборах, которые показывали, что поверхность где-то рядом. Она полностью выпустила закрылки, и самолет резко клюнул носом.
Оставшийся двигатель не выдержал такого жесткого обращения, поперхнулся, кашлянул и заглох. Самолет, как ледяная глыба с крыльями, устремился к земле.
— О черт! — закричал Ковальски, упершись руками в приборную доску и лобовое стекло.
Дженни напевала себе под нос. Самолет еле-еле держался в воздухе. Стрелка высотомера медленно опустилась до нуля, а земли все еще не было видно.
Внезапно полозья мягко коснулись льда.
Дженни резко подняла закрылки, пытаясь замедлить стремительное скольжение самолета — они приземлились на слишком большой скорости.
Самолет качнулся под яростным порывом бокового ветра и чуть не задел крылом гладкую поверхность ледяной равнины. Умело управляя закрылками, Дженни выправила «оттер» и, скорректировав курс, направила самолет прямо навстречу ветру.
— Стена! — прокричал Том с заднего сиденья.
Самолет стремительно приближался к маячащим впереди ледяным вершинам. С выпущенными полозьями приходилось уповать только на закрылки и силу трения, чтобы затормозить самолет. С закрылками-то Дженни могла справиться, а вот трения ей явно не хватало.
Проездив десять лет на собачьих упряжках, она отлично разбиралась в тонкостях скольжения металлических полозьев по льду. «Оттер» продолжал нестись к ледяным утесам впереди. Столкновение стало неизбежным. Дженни понимала, что спасти самолет ей уже не удастся.
— Это будет больно, — пробормотала она.
Все сейчас зависело от гладкости льда, умелого управления закрылками и точного расчета времени. За мгновение до удара о ледяную стену она резко опустила закрылки на правом крыле, полностью подняв их на левом. Самолет пошел юзом и закрутился на льду, как опытный фигурист.
В момент столкновения хвост самолета принял на себя большую часть удара и отлетел в сторону. Дженни чуть не вылетела из пилотского кресла. Затем настала очередь одного из крыльев, которое вмялось в стену и еще больше смягчило удар. В результате последовавшее столкновение кабины со скалой показалось им лишь легким касанием. Все были живы — отделались легкими ушибами.
Бейн с недовольным видом запрыгнул обратно в кресло. Дженни повернулась к Ковальски. Тот обхватил ее лицо обеими руками, притянул к себе и поцеловал в губы.
— Давайте больше никогда не будем ссориться, — промолвил он в порыве ликования.
