Грир стал взбираться первым, цепляясь за скобы, как обезьяна. Перлсон карабкался сразу за ним, чуть ли не хватая его за ноги.
Мэтт ухватился за капюшон меховой куртки Грира, втянул моряка в отверстие и протолкнул в глубь тоннеля.
Перлсон ухватился рукой за край лаза, и Мэтт развернулся, чтобы помочь ему вскарабкаться наверх. Из-за плеча матроса он увидел, как в кладовку влетел черный металлический предмет, по форме напоминающий небольшой ананас. Глаза его расширились от ужаса.
— Что?.. — спросил Перлсон, увидев испуганное выражение на лице Мэтта, и посмотрел вниз.
Черный предмет крутился на льду, ударившись о стену прямо под лестницей.
— Черт! — пробормотал Перлсон и резко повернулся к
Мэтту.
Тот метнулся к нему и ухватился за капюшон меховой куртки моряка.
Перлсон отбросил его руку и подтянулся наверх, загородив своим телом отверстие в стене.
— Ползи отсюда! — прокричал он.
Мэтт отпрянул назад вместе со взрывом гранаты. Ударной волной его отбросило в глубь тоннеля. Ослепленный яркой вспышкой, он почувствовал, как тело его обдало горячим воздухом. Из груди вырвался крик, но он его не услышал — уши заложило от оглушающего грохота.
Вспышка исчезла почти мгновенно, но жар продолжал нарастать.
Зрение через несколько секунд восстановилось, и Мэтт с ужасом обнаружил, что жар идет от объятого пламенем тела Перлсона. Граната была не осколочная, а зажигательная.
Горючая жидкость растопила лед у входного отверстия и расплавила резиновые коврики. Обугленное тело моряка упало вниз. Мэтт судорожно заработал руками и ногами, отползая подальше в глубь тоннеля. Лицо его горело, как от солнечного ожога. Со стен и потолка стекали струйки талой воды. Если бы не Перлсон, огонь поглотил бы всю группу, укрывшуюся в шахте.
Похоже, русские не теряли времени даром и пытались избавиться от беглецов надежным и быстрым способом.
Кто-то схватил Мэтта за плечо.
Это был Грир. Лейтенант завороженно смотрел на оплавленное отверстие шахты.
— Не задерживайся, шевели ногами.
Оглохший от взрыва Мэтт с трудом разобрал слова команды и утвердительно кивнул. Вместе они поползли за мелькающими впереди силуэтами остальных членов поредевшей группы.
В голове у Мэтта мелькали мрачные мысли. Скрыться от преследователей было невозможно. Смерть поджидала их на каждом шагу.
Мэтт посмотрел вперед, потом назад.
Оставалось только выбирать — погибнуть во льду или в огне.
12. НАЛЕТЧИКИ
9 апреля, 14 часов 15 минут
«Полар сентинел»
Перри смотрел в поднятый между льдинами перископ. Всего в нескольких метрах над головой яростные порывы ветра скоростью до шестидесяти миль в час поднимали с поверхности льда вихри снежной пыли, а здесь, под водой, царило мертвое затишье.
Вокруг капитана подлодки собрались в ожидании указаний члены экипажа и эвакуированные ученые. Перри повернулся к радисту, веснушчатое лицо которого было белым, как листки бумаги в его руках:
— На спутниковую связь по-прежнему надеяться бесполезно, я правильно понимаю?
Двадцатидвухлетний корабельный старшина, чувствуя тревожные взгляды всех собравшихся, на секунду замешкался, но затем твердо ответил:
— Да, сэр. Магнитная буря еще сильнее, чем снежная. Я сделал все, что смог, но безрезультатно.
Перри кивнул. Они по-прежнему оставались наедине с противником, без связи с командованием. Нужно было принимать решение самостоятельно. Полчаса назад радист вбежал в рубку с текстом перехваченного разговора по подводному телефону между двумя русскими командирами. «Полар сентинел» помимо быстрых и бесшумных двигателей была оснащена новейшими приборами прослушивания морских глубин, поэтому перехватить сообщение по незащищенному каналу связи в двадцати милях от подлодки не представляло особого труда.
Переведенный на скорую руку короткий разговор между руководителем русской операции и капитаном «Дракона» сильно обеспокоил Перри. Он прослушал запись беседы и по холодному тону приказа понял, что русский адмирал настроен решительно.
«Подорвите установленные заряды. Утопите станцию в океанских глубинах».
Русские намеревались уничтожить за собой все следы. Гражданские, оставшиеся в живых военные моряки… все будут принесены в жертву, исчезнув с лица земли в языках испепеляющего пламени.
Узнав о планах русских, Перри немедленно приказал подготовить лодку к всплытию, чтобы поднять антенну. Нужно срочно передать сигнал бедствия, хотя шансов на то, что ктото успеет прийти им на помощь, мало. Времени в обрез.
Но даже эта отчаянная попытка оказалась безуспешной. Пятнадцать минут назад они всплыли в узкой полынье, окруженной высокими сугробами. Радист немедленно приступил к работе, но так и не смог установить связь с материком изза сильной магнитной бури.
Доктор Уиллиг, ставший негласным представителем эвакуированных с «Гренделя» ученых, подошел к Перри:
— Там наши люди, наши коллеги, наши друзья, даже члены семей. Мы понимаем, что это рискованно, но…
Перри внимательно изучал лица собравшихся вокруг него людей. В глазах членов экипажа и ученых виднелась твердая решимость. Он повернулся и вновь забрался на перископную палубу. У него были свои причины, не задумываясь, броситься на помощь пленникам. «Среди них может быть Аманда». Насколько его решение будет обусловлено чувствами к ней? Готов ли он рисковать из-за этого экипажем, гражданскими на борту и даже самой подлодкой?
Он понимал, что все собравшиеся вокруг полны решимости прийти на помощь своим товарищам, но груз ответственности в конечном счете лежал на его плечах. Нужно было выбирать — либо продолжать побег в сторону побережья Аляски в надежде вызвать подмогу, либо самим выручать из беды персонал «Омеги».
Но что может его маленькая, беззащитная «Полар сентинел» противопоставить вооруженному до зубов русскому «охотнику за подлодками»? В их арсенале только скорость, скрытность и хитрость.
Перри глубоко вздохнул и повернулся к ожидающему указаний радисту:
— Больше ждать нельзя. Подготовьте БОТС для непрерывного вещания по спутниковым каналам. Включите в сообщение сигнал бедствия и запись разговора русских.
— Есть, сэр!
Радист поспешил в радиорубку.
Перри взглянул на доктора Уиллига, затем на дежурного офицера.
— Приготовиться к погружению, — приказал он. — Дифферент на нос — тридцать градусов, глубина — тридцать метров…
Затаив дыхание, все ожидали его решения. Куда теперь — обратно к побережью или на помощь «Омеге»?
Последовавший приказ стал ответом на их молчаливый вопрос:
