«Сегодня, особенно в связи с процессами, идущими в Российской Федерации, снова часто стали вспоминать Ново-Огарево, где в 1991 году готовился Союзный договор.
Действительно, это очень поучительно. Особенно если учесть, что многие из тогдашних участников переговоров и сегодня на политической сцене России и других республик бывшего Советского Союза.
Споры, которые там велись, на самом деле представляли собой иногда довольно тонкую игру, иногда — импровизации, иногда — грубые подставки. Своего рода политические шахматы.
Интересно посмотреть, какие партии проходили. А протекали они остро, даже в последней встрече перед намеченным на август подписании Договора.
Вторник, 23 июля — день был душный, и время от времени припускал дождь. Начиная с половины второго зашуршали шины автомашин — от бронированных ЗИ-Лов до стандартных черных «Волг» и даже микроавтобуса, правда, довольно симпатичного. Они подвозили в Ново-Огарево лидеров республик, которые на это совещание уже прибыли в новом качестве — руководителей полномочных делегаций… Приехали также Лукьянов, Лаптев, Нишанов, Павлов, Язов, Бессмертных, Щербаков.
Как обычно, на пять минут в зал допустили прессу, затем наиболее стойкие отправились коротать время в маленькую ново-огаревскую гостиницу, дожидаясь вечернего перерыва и традиционной уже ночной пресс-конференции Президента.
Задача дня — решить пять вопросов, по которым были существенные замечания и предложения республик: членство в Союзе, союзный бюджет и налоги, собственность, Верховный Совет, Конституционный суд…
Президент СССР сделал краткий обзор замечаний и предложений, поступивших из республик, и сказал:
— Во-первых, я вижу, у нас появилась одна тенденция: вот мы говорим — и, вроде, договариваемся, а расходимся — и начинаем размывать то, о чем уже договорились. Или же кто-то не высказывается откровенно и до конца. Сейчас пришло время полной ясности и я прошу всех занимать какую-то позицию и четко ее обозначать. Я прошу также пойти навстречу друг другу и позиции эти согласовать. Если мы не придем к согласию в отношении Договора, разрушится и то согласие, которое с таким трудом найдено.
— Во-вторых, мы должны подтвердить свою приверженность Союзу Суверенных Государств как федерации. Попытки товарищей подогнать проект под, скажем так, дохлую федерацию, дорого обойдутся стране.
— В-третьих, конструируя этот Договор, нам надо иметь в виду, прежде всего, судьбу Российской Федерации. Ее судьба в значительной мере определяет будущее Союза. Поэтому я еще раз повторяю: не может быть двух стандартов, прочная Российская Федерация основа прочной союзной федерации. Я вижу, как товарищи в России переживают, что получится с РСФСР, и как они все делают, чтобы эта федерация была живой, функционирующей, а власть реальной. Но я хочу, чтобы и Россия четко и без оглядки поддерживала бы союзную федерацию.
В-четвертых, я прошу все союзные республики дать возможность реализовать в договоре то, что влечет суверенизацию бывших автономий. Но точно также автономии я прошу понять, что такое Российская Федерация. Нам нужно найти гармоничное решение.
Я не знаю, товарищи, до вас доходит или нет, но я уже чувствую опасные тенденции. Нам нужно быстрее завершить с Договором. Быстрее!..
Выступает Завгаев:
— Мы говорили: максимум прав союзным республикам. Может, это и правильно. Нужны сильные республики. Но нам прежде всего нужен сильный Союз, федеративное государство. Мы идем к рынку, намереваемся вписаться в мировой хозяйственный комплекс. Как же мы будем вписываться с аморфным союзным государством, которое сильные республики раскачивают, как хотят?
Теперь в отношении Российской Федерации. Двумя руками мы все «за». Мы — убежденные россияне и никогда не допустим развала Российской Федерации. Но надо, чтобы она была действительно федерацией, а не такой, как задумано в проекте так называемого Федеративного договора, подготовленного в парламенте России. Там говорится о разделении полномочий, но и речи нет о федерации.
Тему подхватывает Николаев:
— Бывшие автономные республики без всякой подсказки высказались за сохранение Российского государства еще год назад. И мне непонятно, почему Вы, Михаил Сергеевич, за два-три последних заседания постоянно напоминаете об этом. Российская Федерация была, есть и будет. Но вот, как регулируются отношения между государствами, одно из которых входит в состав другого? В проекте записано: «Регулируются договорами между ними и Конституцией государства, в которое оно входит». Вторая часть здесь имеет двойной смысл — какого государства. Я, например, трактую, что — Союза. В этом случае мы согласны.
Сейчас разгорится спор, который займет ближайшие несколько часов…
Первый тур столкновения заканчивается безрезультатно. Второй тур открывает М. С. Горбачев — ход седьмой:
— Я вижу у некоторых товарищей аллергия на Союз, но не надо ее так уж выплескивать. Речь идет о документе, который должен стать базой обновленной федерации. Поэтому не стоит тут демонстрировать пренебрежение к союзной Конституции. Конституция после договора будет обязательно, потому что все, кого представляют здесь присутствующие (кроме Армении), высказались за федерацию. Поэтому мы должны реализовывать ее в четких формулах. И не тянуть в сторону, противоположную волеизъявлению народа. Вы знаете, что я сторонник резкого ухода от унитаризма, чтобы был кислород для свободы. Но это не значит, что надо впадать в другую крайность. И так нынешний проект поносят за то, что он разваливает страну. Но мне кажется, проект как раз отличается тем, что найдена предельная степень свободы, дальше которой распад. Поэтому пренебрежение к Конституции СССР недопустимо!..»
Путь перекрывает Плющ: «…И к конституциям республик!..» Этот восьмой ход он аргументирует энергично, но абсурдно: «…потому что конституция — документ, признающийся международным, это носитель международного права, а договоры и соглашения международными не признаются».
Несколько озадаченные руководители полномочных делегаций не возражают и не поддерживают его. Воспользовавшись паузой, девятый ход делает Ельцин: «… Конституцией государства, в которое оно входит, и Конституцией СССР…»
Но такая ситуация не устраивает бывшие российские автономии, и Рахимов десятым ходом — очень резким демаршем — отвергает новый вариант Ельцина:
— Так, Михаил Сергеевич, мы сегодня ни один вопрос не решим. Многие из здесь сидящих действительно хотят развалить Союз. Почему мы уважаем действительно выстраданные декларации о суверенитете, принятые в союзных республиках, но декларациям, принятым в бывших автономиях, отказывают в уважении? Зачем мы тогда собираемся? Зачем в кошки-мышки играем? Пусть тогда «девятка» остается здесь и решает свои вопросы. Тем более, что кое-кто считает унизительным сидеть с нами за одним столом. Особенно, когда это проявляется со стороны делегации…
На этом месте Горбачев вежливо прерывает его, понимая, что может последовать за подобными обвинениями:
