«В прошлом у меня тоже бывали скоростные плавки, но, к сожалению, они не были системой работы. Новых успехов я достиг в предмайском соревновании. Тогда мне удалось сократить время на выплавку стали до 7 часов 55 минут вместо 9 часов.
Но хотелось добиться большего. Вскоре плавка была дана на 7 часов 35 минут, а затем за 7 часов 5 минут. Теперь, когда наш завод включился во Всесоюзное социалистическое соревнование, мы, сталевары-скоростники, стали работать еще более производительно. Я обязался в мае дать 10 скоростных плавок при высоком качестве стали.
За 20 дней мая мне удалось перекрыть свое обязательство. 15 скоростных плавок – вот мой первый вклад в дело усиления помощи фронту».
Таким же весомым был вклад бригад сталеваров М.М. Горбунова, А.Г. Лыкова. На новом мартене сталевары Александр Ульянов и Геннадий Ильин сократили продолжительность плавок на 1,5–2 часа и начали выдавать ежедневно по 5–7 тонн сверхпланового металла.
Давая сверхплановый металл, сталевары чувствовали себя бойцами на передовых позициях. Деловито и просто выполняли они работу, которая требовала подлинного мужества и героизма.
В январе 1943 года в электромартеновском цехе сложилась чрезвычайная ситуация: только что выдала плавку первая печь, подходила к концу скоростная плавка на второй. В этот момент к начальнику смены А.Ф. Кармишкину подбежал ковшевой Александр Борисов.
– Ковш под плавку пускать нельзя! – доложил он.
– Почему? Что случилось?
– Днище! Ремонт нужен!
– Сорвем плавку, Саша! Запасного ковша нет! Пропадет металл…
– А если попробовать отремонтировать?
– Но ведь ковш горячий!
– Значит, в горячем поработаем…
Выхода не было, и начальник смены дал разрешение на ремонт. Для охлаждения ковша быстро подвели шланги сжатого воздуха и воды. Раскаленный докрасна огнеупорный кирпич медленно темнел. Но времени уже не оставалось, и Александр Борисов, облаченный в валенки, суконную спецовку, войлочную шляпу, рукавицы, защитные очки, по лестнице спустился в ковш. Даже человек такого богатырского сложения, как Борисов, мог выдержать жестокий жар ковша только в течение считаных секунд. Вот он, весь дымящийся, появился над краем ковша. На него сразу же направили струю сжатого воздуха и воды. И снова – в ковш, и снова из раскаленной его глубины донеслись частые удары… Наконец выпускное отверстие очищено, стопор установлен и закреплен.
– Готово, – прохрипел Борисов, буквально падая на руки товарищей. С него сдернули уже начавшую тлеть спецовку и отвели в прохладное место.
Мостовой кран подхватил ковш и подвел его к желобу мартеновской печи. Через несколько минут из выпускного отверстия хлынул искрящийся металл…
Это – рядовой факт, каких немало можно найти в биографии любого цеха, любого завода, работавшего для фронта, для победы во время войны. Но оттого, что он – рядовой, этот и другие подобные ему факты не становятся менее значительными. Напротив, как раз поэтому они с особо впечатляющей силой показывают величие духа, самоотверженность и преданность простого советского труженика, каких у нас многие миллионы…
Считаю своим долгом хотя бы коротко рассказать здесь еще об одном из них – Иване Ивановиче Разумове. Вспомнился он мне в связи с рассказом о ковшевом Александре Борисове. Так вот, мастер котельной на заводской ТЭЦ Разумов более ста раз – хочу еще раз подчеркнуть это – более ста раз за время войны спускался в раскаленный котел для ликвидации аварий.
Однажды мне довелось присутствовать при такой операции. Случилось это в зиму 1943/44 года. Нужно сказать, что работавшее с большим перенапряжением энергетическое хозяйство завода к тому времени начало то и дело спотыкаться. Эта серьезная проблема касалась не одного завода, а целой группы, даже всей отрасли, и для ее изучения и решения я вылетел на Урал. Как раз на следующий день после нашего прилета мне позвонил директор завода С.К. Медведев и доложил, что на ТЭЦ произошла очередная авария.
– Что случилось? – спросил я.
– Вышел из строя котельный агрегат, – ответил Медведев, – а второй мы только вчера поставили на ремонт. Резерва нет.
Я знал Сергея Константиновича как опытного хозяйственника и хорошего руководителя. Сюда, на завод, он был назначен совсем недавно, но, судя по всему, в курс дела уже вошел. И сейчас он верно оценил ситуацию: с остановкой агрегата нависала угроза прекращения металлургического производства, а значит, и срыва выпуска оружия.
Я срочно выехал на ТЭЦ. Здесь помимо директора уже собрались главный энергетик завода Н.В. Годзев, начальник ТЭЦ В.П. Вакуленко, работники теплочасти Е.Г. Рабинович и Д.Я. Фейдеров, старший мастер котельной И.И. Разумов. Николай Владимирович Годзев доложил об обстановке.
– Что думаете предпринять?
– Нужен ремонт, – отвечал главный энергетик.
– Ясно, что нужен. Но ведь он потребует, если не ошибаюсь, до 40 часов?
– Да, товарищ нарком, минимум 36.
– Остановки производства на такой срок мы допустить не можем.
– Можно сократить это время, если сделать ремонт на горячем котле, не ожидая его охлаждения.
– Какой выигрыш времени это нам даст?
– Тридцать часов, не меньше.
– Кто может сделать это?
– Я могу, товарищ нарком, – сказал Разумов. – Мне уже приходилось выполнять эту работу.
Говорил он спокойно, как о чем-то обыденном, и потому слова его звучали особенно весомо. Вообще весь облик Разумова внушал доверие. Роста он был чуть выше среднего. Плотный, даже кряжистый, с простым, открытым русским лицом, он мне понравился сразу.
Получив разрешение на рискованную операцию, Разумов облачился в ватник, валенки и шапку, смазал лицо жиром. Для определения места аварии нужно было опуститься в котел, остановленный, отключенный от сети, но еще находящийся под давлением. Температура в нем достигала почти 90 °C. После перекрытия дымоходов и включения вентиляторов, чтобы хоть чуть-чуть ослабить жар, Разумов, обвязавшись веревкой, за которую его должны были вытащить из котла по первому же сигналу, проник в газоход – десятиметровый коридор с примерно метровым поперечным сечением. Он быстро обнаружил повреждение. Через семь с половиной часов после остановки котел уже работал на полную мощь, завод получил энергию, и плановые задания были выполнены.
Иван Иванович продолжал и в дальнейшем трудиться так же героически, был отмечен орденом. В конце 60-х годов его постигло несчастье: по чьему-то преступному недосмотру на ТЭЦ остался незакрытым люк одного из колодцев и во время спуска дренажа Разумов упал в него. Ему пришлось ампутировать обе ноги… Но Иван Иванович и после этого остался бодрым, сильным своим несгибаемым духом человеком.
Героизм будничной повседневной работы, самоотверженность рабочих, инженеров, конструкторов, руководителей производства наполнили жизненным содержанием мероприятия ЦК ВКП(б) и ГКО по подъему военного хозяйства страны. Зная, как дороги стране, как нужны для победы каждый килограмм сырья, металла, топлива, каждый киловатт-час электроэнергии, люди добивались экономии буквально на каждой операции, в каждом звене технологического процесса, во всех видах производства.
