Джек отрицательно покачал головой.
— Любые исследования подобного рода подождут. Главная задача — как можно скорее смонтировать и ввести в строй станцию, и уже после этого вы с вашими учеными сколько угодно можете заниматься своими исследованиями.
— Но это займет всего лишь несколько…
— Мои приказы не обсуждаются, профессор! — сказал, словно выплюнул, Дэвид. — Не приближайтесь к этому кристаллу до тех пор, пока станция не готова. Он излучает сильное магнитное поле, вызывающее помехи и сбои в радиосвязи. Я не желаю рисковать «Персеем» лишь ради того, чтобы удовлетворить ваше любопытство.
— Понятно, коммандер.
Хотя ученый вроде бы покорился, Дэвид заметил в его главах азартный блеск, но ему было на это наплевать. Этот мексиканец — целиком и полностью в его власти и будет делать все, что ему скажут.
— Где лейтенант Рольф? — спросил Дэвид одного из своих людей, стоявшего у двери на другой стороне палубы.
— В вашей каюте, сэр.
Дэвид нырнул в дверь и, преодолев два лестничных пролета, взобрался на главную палубу. Все располагавшиеся здесь каюты он с самого начала явочным порядком реквизировал для себя и своих людей. В коридоре нес вахту еще один его подчиненный. Дэвид кивнул ему и вошел в свою каюту. Сидевший там Рольф тут же вскочил на ноги.
Закрыв дверь, Дэвид принялся стягивать гидрокостюм.
— Так что там с Киркландом? — спросил он. — Вы потеряли его судно?
— Нет, сэр. — Рольф откашлялся. — Мы отслеживаем местонахождение «Фатома» постоянно. Он до сих пор курсирует вдоль берегов атолла Кваджалейн.
— Так в чем тогда проблема?
— Сегодня утром лейтенанту Джеффрису показалось подозрительным, что судно находится в том районе так долго. Мы предприняли кое-какие действия и обнаружили имя Джека Киркланда в списке пассажиров австралийской авиакомпании «Квантас». Он улетел с атолла.
Дэвид уже снял гидрокостюм и теперь стоял голый.
— Черт побери! Когда он улетел? — Два дня назад, судя по расписанию вылетов, на Окинаву.
Дэвид с мрачным видом прошел в ванную и включил душ. Что понадобилось этому мерзавцу на Окинаве?
— Известно точно, куда он направился?
— Нет, сэр. На его имя был забронирован номер в отеле «Шератон», но Киркланд там так и не появился. Однако на Кваджалейне Киркланд взял билет в оба конца, поэтому через два дня он должен вернуться.
Час от часу не легче! Еще два дня! Дэвид рассчитывал осуществить свою месть раньше. Однако Дэвида не могли не радовать расторопность и профессионализм его команды. Ничего, Киркланду от него не уйти! Сейчас он слишком занят, а пара лишних дней ничего не решает.
— Хорошо, мистер Рольф. Но как только Киркланд вернется на свое судно, немедленно поставьте меня в известность.
— Есть, сэр!
Дэвид попробовал воду. Маленькая ванная комната понемногу наполнялась паром.
— Однако у нас есть еще одна проблема, сэр. — Голос лейтенанта предательски дрогнул.
— Что еще?
— Я не уверен, есть ли в нашем распоряжении два дня. Хендел говорит, что сигнал передающего устройства слабеет, и через день-два контакт с ним прервется.
Дэвид яростно обернулся.
— Я же велел Хенделу, чтобы бомба оставалась в пределах досягаемости как минимум в течение недели!
— Да, сэр, но дело не в нем, а в электронике. Хендел с самого начала говорил, что на эту китайскую дрянь нельзя положиться.
Дэвида буквально трясло от злости. Отказываясь признать поражение, он пытался найти иные возможности привести свой план в действие. Кому, как не ему, было знать, что ни один план не бывает на сто процентов безупречным. Импровизация — вот ключ к успеху. И тут же в его мозгу родилась новая схема.
— Ладно, — проговорил он, — мы взорвем «Фатом», даже если Киркланд не успеет вернуться на него.
— Простите, сэр?
— Уничтожив его судно и товарищей, мы сделаем только первый шаг к тому, чтобы уничтожить его самого.
Дэвид встал под душ, согреваясь не только горячей водой, но и мыслью о сладкой мести. Медленно мучить Джека Киркланда… Что может быть слаще!
20 часов 15 минут
Университет Рюкю, префектура Окинава, Япония
— Кто хочет ужинать? — громко спросила Карен, поворачивая голову, чтобы восстановить кровообращение в затекшей шее. — Я больше не могу пялиться в экран компьютера!
Американец за выделенным ему терминалом слева от Карен словно не слышал ее.
— Габриель, выведи символы «сорок-а» и «сорок-бэ».
— Конечно, мистер Киркланд.
На дальнем конце стола целиком погрузилась в работу Миюки, деловито сканируя последние страницы блокнота. Обработка информации оказалась долгим и трудоемким процессом, поскольку компьютеру приходилось сравнивать каждый новый иероглиф с уже имеющимися в базе данных.
Карен посмотрела на монитор, за которым сидел Джек Киркланд. На нем появились два значка: один — из его блокнота, другой — из их коллекции иероглифов.
Иероглифы в блокноте американца являлись относительно точной копией символов, обнаруженных на поверхности кристаллической колонны. Относительно — потому, что их перерисовал историк «Фатома», и это неизбежно предполагало наличие некоторых неточностей. Ведь человек — не сканер. Глядя на два удивительно похожих друг на друга значка, Карен задумалась: один и тот же это иероглиф или два разных, с небольшими отличиями?
Эта работа заключалась в том, что Габриель сравнивал каждый иероглиф с двумя сотнями других. Если сходство между ним и каким-то другим составляло более девяноста процентов, компьютер автоматически принимал решение, что это — одно и то же; если сходство было менее пятидесяти процентов, иероглиф признавался программой новым и заносился в базу данных. Между отметками 90 и 50 существовало некое серое пространство, в котором оказывались все сомнительные символы. В настоящее время в нем находилось триста пар иероглифов, и решить, являются ли они одинаковыми или разными, мог только человек.
— Символы «сорока» и «сорок-бэ» совпадают на пятьдесят два процента,- пояснил Габриель. — Следует ли «сорок-а» признать новым знаком или отнести к разряду уже известных?
Джек приблизил лицо к экрану.
— Прямо как в старой детской головоломке: найдите десять отличий между двумя рисунками, — проговорил он.
Миюки, закончив работу, издала торжествующий возглас и откинулась на спинку стула.
— У первой фигурки есть глаз, — сказала она, поглядев на монитор Джека, — у второй его нет.
