– Идет, – согласился Глеб. – Давайте жетон.
– Выбирайте, – протянул руку бандит.
Негромкий писк сканера – и Соколов уже за ограждением накопителя.
– Продолжим? – поторопил Ивана Артем.
Голицын нехотя расстегнул крепеж бластера.
– Надевается он сам, достаточно просто прислонить к нужному месту на руке и несколько секунд подержать, – принялся объяснять он. – Для того, чтобы снять, нужно крест-накрест провести пальцем снизу – вот так – и потом одновременно надавить в трех точках – удобно это делать тремя пальцами – вот так. Для приведения в боевое положение нужно сложить кисть таким образом, словно бластер уже в руке, только не прижимать сильно мизинец, безымянный и средний пальцы. Но это надо потренироваться, с первого раза обычно ни у кого не получается. Только сейчас не пробуйте, а то запалимся.
– Я понял, – кивнул Артем.
– Тогда держите, – правой рукой Иван протянул оружие бандиту, левой принял у него жетон.
– Ну, вот и отлично, – улыбнулся Артем. – Каждый получил то, что хотел. Остается пожелать вам счастливого пути!
Не ответив, Голицын приложил жетон к окошку сканера. Бесстрастный альгерский автомат подтвердил, что все в порядке.
Лишь оказавшись рядом с Глебом за ограждением, Иван понял, что спина его вся мокрая от пота.
Номера на их жетонах шли не подряд, но предназначенные им в салоне челнока места оказались рядом – через проход. Легко справившись с замысловатой системой ремней безопасности – подавляющему числу пассажиров потребовалась помощь офицера-альгерда – но это и понятно, они-то все в первый раз летят. – Иван встретился взглядом с Глебом. Соколов тоже уже закончил с ремнями.
«Снова выдаем себя, – мелькнула мысль в голове Голицына. – Надо было изобразить беспомощность…»
– Мы сделали это! – не столько услышал, сколько прочел по губам друга Иван.
– Подожди, давай хотя бы взлетим сначала… – так же тихо ответил он.
– Экипажу и пассажирам приготовиться к старту!
– раздалось откуда-то из-под потолка. Причем, именно по-русски, без хитрых альгерских штучек, когда речь воспринимается каждым на его родном языке.
Мимо кресла Голицына по салону быстро прошел офицер, его взгляд скользнул по пристегнутым ремням, но никаких подозрений этот факт у альгерда не вызвал.
– Триста секунд до старта! – сообщила трансляция. – Двести девяносто девять… Двести девяносто восемь…
А вот это уже автоматический перевод. Разница заметна, если, конечно, знать, на что обращать внимание.
Иван вновь бросил взгляд на Глеба. Соколов подмигнул ему. Голицын в ответ лишь покачал головой: рано радоваться.
– …Пятьдесят пять… Пятьдесят четыре… Пятьдесят три…
«А ведь, возможно, это моя последняя минута на Земле! – внезапно подумал Иван. – Не факт, что мне суждено вернуться сюда снова – даже в случае провала миссии. А уж в случае удачи…»
– …Четыре… Три… Два… Один… Старт!
– Поехали! – нестройно выдали с десяток голосов со всех сторон. Голоса Ивана и Глеба в этом хоре отсутствовали.
Интерлюдия. Ника
Водитель «Фордика» – молодой веснушчатый парень с красивыми голубыми глазами – скользнул любопытным взглядом по ее динамовскому свитеру, спортивным штанам, бутсам, усмехнулся каким-то своим мыслям.
– Что, от команды своей отстала?
– В каком-то смысле, – бросила Ника, пристегиваясь.
– Вам куда в Кемерово?
– В какую-нибудь гостиницу где-нибудь на окраине… Хотя нет, – она вдруг вспомнила, что у нее по-прежнему нет при себе никаких документов. – Лучше в клуб какой-нибудь или что-то в этом роде. Чтобы ночью работал.
– «Осьминог» подойдет? Только в прошлом году открылся. Говорят, хороший.
– Без разницы.
– Вы сами откуда? – спросил водитель, трогая «Фордик» с места.
– Из Архангельска.
– Это на севере где-то? Не бывал… Меня, кстати, Петей зовут.
– Нина.
– Очень приятно.
С минуту они ехали молча.
– Ну что ты мне все моргаешь? – проговорил внезапно водитель, так что Ника даже вздрогнула прежде, чем поняла, что обращаются не к ней. – Я и так вправо прижался, насколько возможно.
– Что такое? – вздернула брови девушка.
– Да крендель какой-то прилип сзади, обгонять не обгоняет, только фарами моргает, как сумасшедший…
Ника оглянулась: разобрать в темноте, что за машина висела у них на хвосте, было невозможно, но пара мощных фар лупила в глаза, словно заправские прожектора. От нехорошего предчувствия в животе у Доренко похолодело.
– А нельзя как-то попробовать от них оторваться? – осторожно спросила она.
– Оторваться? – переспросил Петя. – Вообще-то, таких дураков лучше пропускать от греха. Главное правило дорожного движения – три-Д называется. Дай дорогу дураку.
– И все-таки? – настаивала девушка.
– Ну, можно попробовать… – переключившись на пятую передачу, водитель плавно утопил педаль газа. – Что ж, посмотрим, как вам это понравится…
Фары сзади на несколько секунд приотстали, но тут же вновь приблизились, все так же требовательно подмигивая.
– Да что ж тебе нужно-то? – проворчал Петя.
«Не что, а кто», – подумала Ника.
– Они хотят, чтобы мы остановились, – сказала она вслух.
– Да это я уже понял. Только каким это нужно быть идиотом, чтобы останавливаться в такой ситуации на трассе?
В этот момент из-за спины преследователя вынырнула еще одна пара фар. Точнее, даже сразу две пары: дополнением к двум основным у пошедшей на обгон машины внизу горели яркие противотуманки. Не обращая внимания на встречный поток, новый участник гонки поравнялся с «Фордиком» и пристроился рядом. Стекло его передней пассажирской двери медленно опустилось, и наружу высунулась рука с полосатым гаишным жезлом. «Волшебная палочка» указала в сторону обочины.
– Вот тебе и раз! – ахнул Петя.
– Не останавливайтесь! – взмолилась Ника. – Это не полиция!
– Понятно, что не полиция… Ладно, нам бы только до города дотянуть… – лес у дороги исчез, сменившись каким-то темным глухим забором.
Жезл в окне пропал, но лишь затем, чтобы смениться большим черным пистолетом. Одновременно идущий рядом с «Фордиком» автомобиль выдвинулся немного вперед и принялся аккуратно, можно даже сказать, бережно прижимать их к обочине.
– Ну, я сделал все, что мог, – голос водителя звучал нарочито спокойно, но на лбу у него блестели крупные капли пота. – Ладно, сдаемся, – он принялся притормаживать. – Авось, обойдется.
