Мы совершили с Людмилой страшную ошибку.
Суккуб, услышав, что собираются вычистить из ауры пленницы все его следы, ворвалась снова в её тело бешеным вихрем. Не надо было никакого кирлиана, чтобы понять это.
XVI
— Как давно не устраивали мы вечеринку! — вздохнула Лариса.
— И, правда, — согласился я, — а у меня 2 ноября день рождения.
— Что молчал? Вот погудим!
— Погудим!
Мы закупили всякой снеди и напитков. Когда вся толпа в прежнем составе, как на дне рождения Ларисы, расселась торжественно за столом, расширенным по такому случаю раскрытием двух створок, милая хозяйка под торжественные звуки «Европы» вынесла и поставила на стол жареного поросёнка.
Толпа сначала ахнула от восторга, а потом раздался сотрясающий стены хохот. На верхней корочке поросёнка Лариса вывела зелёными яблоками надпись: «Вадик 42».
Больше всех резвился Фаукат:
— Вадик! Ты уже сорок два года, как поросёнок!
Меня чуть покоробил неожиданный сюрприз, но ничего не оставалось, как смеяться вместе со всеми.
— Какой изящный юмор у Вашей да-а-а-мы, — пропела Марина.
А «дама» улыбалась на вершине блаженства от высокой оценки её творческих способностей.
Кулинарные способности тоже получили высокую оценку. Компания под первый тост за меня любимого без слов уминала поросёнка. Особенно старался толстый Женька, поросячье мясо исчезало в его пасти вместе с жареными косточками. Ольга даже прекратила на миг собственное поглощение, услышав зубодробительный хруст, и уставилась на друга.
— Ты что? — недовольно обратился он к предмету, препятствующему его вкусовой медитации.
— Жду, когда захрюкаешь! — отпарировала Ольга.
Все опять дружно захохотали.
Мне надарили множество разных подарков. Одним из них был костяной рог для вина с чеканной серебряной окантовкой и цепочкой от основания до острого кончика.
Массивный рог вмещал поллитру вина.
Конечно, обновила его Лариса, а не именинник.
Она с жадным удовольствием поглотила из полного рога больше половины аштарака и, наверно, бы всё, не верни я его себе по праву в момент передышки пития.
Позвонили в дверь. Я пошёл открывать. Пришли поздравлять нежданные гости. На пороге с бутылками коньяка и шампанского стояли Олег и Владимир, господа офицеры из местного гарнизона.
Это были дружки того хромого капитана, который совратил мою жену. После моего похода к нему, они нанесли визит мне и просили не разглашать перед правоорганами подробности из жизни войскового рассадника венерических болезней.
Я обещал, что толку — Татьяна уже уехала навсегда. Но, хоть и выпил с ними, явно в гости больше не ожидал. Однако не гнать же их.
Разлили шампанское.
Олег — старший лейтенант, гренадёр с усиками, быстро завладел вниманием общества и дам, в первую очередь.
Он произнёс в мой адрес витиеватый тост:
— Мы познакомились с Вадимом при сложных обстоятельствах нашей противоречивой жизни. Но что есть жизнь? Жизнь есть игра! И все меня поддержат: Вадим — один из блистательных артистов на сцене жизни! Такое общество золотой молодёжи и прекрасных дам, может собраться только вокруг незаурядного человека. Вадим я пью за твой талант истинного ценителя жизни!
Все дружно выпили, и пошла обычная вакханалия пьяного веселья.
Дам у нас, благодаря приходу господ офицеров, сразу стал недобор, и они переходили в танцах из рук в руки к их шумливой радости.
Олег танцевал с Ларисой, что-то шептал ей, но та отрицательно качала головой.
Мне стало ясно, чем вызван визит велеречивого лейтенанта и его спутника, войскового фельдшера. До офицерского притона дошёл слух о роскошных акселератках в моём окружении и, в первую очередь, о неотразимой Ларисе.
Пресыщенные искатели сексуальных приключений искали новый блядский контингент для удовлетворения похоти.
Похоже, гренадёр втюрился в Ларису сразу, впрочем, как и все мужчины, но я чувствовал, что в данном случае так просто всё не обойдётся.
Так и вышло.
Они вдвоём незаметно исчезли из комнаты.
Но это засёк Фаукат:
— Посмотри, чем занимается твоя подруга в туалете! — сообщил мне друг.
Дверь в туалетную комнату была незакрыта. Лариса, ввиду сильного опьянения, даже не задвинула штырёк, а блистательному ловеласу к наглости было не привыкать.
Он не просто целовал девушку, а, облапив обольстительную задницу под приспущенными трусами, нагло залез ей в задний проход указательным пальцем. Рефлексивно затрепетали чувственные ягодицы.
Я отшвырнул воздыхателя за шкирку в коридор, в котором через момент развернулся махач.
Больше всех махался Фаукат. Менты, вообще, ненавидят военных, особенно, когда они нахальней их.
Федя оседлал, в конце концов, лейтенанта на полу узкого коридора и методично долбил его морду кулаком.
Фельдшер-капитана надёжно удерживали Сашка с Игорем, а Женька стал могучей преградой между воинами.
Воспользовавшись суматохой, оторва выскочила из квартиры и убежала.
XXVII
— Так всё! — сказал я себе на следующее утро. — Хватит с меня.
Три дня Лариса не подавала голоса.
А я находился всё это время в состоянии полумёртвой прострации, как, вероятно, чувствует себя человек в последние дни жизни. Не хотелось ни есть, ни пить. На работе на обращения ко мне отвечал односложно без всяких эмоций. И выходить из депрессии не хотелось совсем. Звонили ребята, которые устраивали компании на праздник Октября, но я отказался от всего.
В таком состоянии, лежащим на тахте — глаза в потолок, застала меня Лариса накануне праздника. Она зашла, как обычно, открыв дверь своим ключом, прошла, не снимая беличью шубку, было уже холодно, и села на кресло у стола.
«Значит, проняло совесть», — подумал я, — «если не раздеваешься блядь и не бросаешься в половую атаку, как обычно».
— Что думаешь делать на праздник? — спросила она.
— Ничего, — односложно ответил я.
— У меня компания собирается завтра, приходи.
— Нет. Отдай сама мои ключи.
Девушка отстегнула два ключа и положила на стол.
— Я пригласила специально для тебя Карину.
— Для меня?
— Ну, поняла, что мы с тобой не пара. А Карина точно для тебя, медсестра, тридцать пять, дочь уже взрослая, учится в Е-бурге. Она одна в квартире живёт. Такая обаятельная, умная, скромная — тебе понравится.
