Джоан повесила трубку.
— Охрана уже идет. На этот раз тебе повезло. Однако впредь обязательно пользуйся гостиничным сейфом.
Генри оглядел комнату.
— Ты права. Похоже, эти воры не промах. С возвращением в Америку...
Пока Генри осматривал разоренную комнату, Джоан молчала. Ей на глаза попалась брошенная в углу коробка от костюма из «Барни» с прикрепленной к ней квитанцией о получении. Джоан оглядела красивый костюм Генри. Похоже, профессору пришлось кое-что прикупить по случаю «свидания». Она подавила улыбку и мысленно обругала воров, испортивших им вечер.
Вскоре в открытых дверях появились двое крепышей в синих костюмах. Быстро показав удостоверения, мужчины прошли в номер.
— Мы вызвали полицию. Они сейчас прибудут, чтобы принять заявление. Для вас уже приготовлен другой номер.
Генри повернулся к Джоан.
— Почему бы тебе не отправиться домой? Я и один тут управлюсь.
— Да, наверное. Но завтра обязательно привези распятие в лабораторию. Доктор Киркпатрик осмотрит его и точно скажет, золото это или нет.
Генри окинул комнату унылым взглядом.
— Спасибо, я так и сделаю.
Когда Джоан двинулась к выходу, Генри остановил ее, дотронувшись до руки. Джоан обернулась и увидела, что он улыбается.
— Как ни странно, учитывая весь кавардак в номере, но я провел славный вечер.
Она сжала его руку и задержала ее чуть дольше, чем того требовали отношения между коллегами.
— Я тоже. Увидимся завтра.
Генри кивнул и, когда она вышла из номера, тихо добавил:
— Буду ждать встречи.
Джоан не обернулась, притворившись, будто ничего не слышала, хотя на самом деле боялась, что покрасневшее лицо с легкостью выдаст ее чувства. Только оказавшись за закрытыми дверями в лифте, она позволила себе долгий, облегченный вздох.
— Держи себя в руках. Это старый друг, и больше ничего.
Тем не менее, пока спускался лифт, по ее телу пробежала приятная дрожь.
* * *
Когда сверху вновь раздался грохот камней, стоявший на коленях Сэм поднял голову. Его глаза метнулись к остальным членам команды, окружившим три гематитовые полосы. Слегка подергивая плечами, Норман устремил взгляд к кровле. Ральф только что-то проворчал, продолжая водить по своей полосе кисточкой с желтым красителем. Чуть в сторонке сидел Денал, медленно поглаживая рукой лежащий на коленях лом.
Взгляд Сэма поймала лишь Мэгги.
— Теперь, наверное, рухнул второй уровень, — прошептала она.
С глубоким вздохом Сэм кивнул в ответ. Никому из них не хотелось задумываться над тем, что это означает. Сэм посмотрел на часы. Чуть больше десяти вечера. При такой скорости разрушения вряд ли стоило надеяться, что пирамида протянет еще пару дней. Чтобы отвлечься от медленно надвигавшейся на студентов каменной массы, они попытались себя чем-то занять. Все нехотя согласились с предложением Сэма опробовать его образцы красителей на гематитовых затворах.
— И что теперь? — спросил Ральф, выпрямляя затекшую спину.
Сэм придвинулся ближе.
— Теперь надо осторожно убрать излишки красителя растворителем.
Он передал Ральфу сухую губку и баночку с прозрачной жидкостью.
— У меня тоже готово, — сказала Мэгги, протягивая руку за второй губкой.
Под руководством Сэма двое студентов быстро подготовили полосы для расшифровки. Сэм поднял лампу Вуда и включил ее.
— Так, погасите-ка фонарик.
Внезапно на ребят обрушилась темнота. Студенты сжались в тесную кучку.
— Обалдеть! — воскликнула Мэгги.
Под ультрафиолетовой лампой зелеными мерцающими буквами выступили древние письмена — такие же четкие, как в тот день, когда их выгравировали на металле.
Ральф хлопнул Сэма по плечу.
— Молодец!
Сдерживая гордость, Сэм пробежал пальцем по буквам, медленно читая надпись на первом затворе.
— Nos Christi defenete. Malum ne fugat... — Сэм сосредоточился на переводе. — «Защити нас, Иисус. Пусть зло не вырвется наружу».
— Совсем не то, что хотелось бы услышать застрявшим в могильнике, — заметил Ральф.
— Особенно когда сидишь как раз напротив проклятой комнаты, — добавил Норман, поглядывая на Сэма. — Что ты говорил о пиктограмме в ней? Дорога на небеса и дорога в ад?
Сэм рассеял страхи фотографа:
— Это лишь условная интерпретация с иудейско-христианской точки зрения. Древние перуанцы верили не в библейские рай и ад, а в три четких уровня существования: ханан пача — верхний мир, кай пача — наш мир и уку пача — нижний или внутренний мир. Перуанцы считали, что эти три мира тесно связаны и что есть определенные священные места пакарины, где три мира сходятся вместе. — Сэм бросил взгляд через плечо. — Исходя из пиктограмм за дверью, я подозреваю, что этот зал почитали и защищали как пакарин.
Норман уставился через дверной проем на комнату с западней.
Дорога и в нижний, и в верхний миры.
— Именно.
Мэгги подтолкнула Сэма локтем.
— Хватит уже! Займемся лучше второй полосой.
Откашлявшись, Сэм склонился над гравированным гематитом и сразу принялся за перевод латинских каракулей.
— "Всевышний, сохрани нас. Умоляем тебя. Мы оставляем эту могилу небесам. Да не потревожат ее никогда. Остерегайтесь" ... — Сэм прочитал последние две строчки и едва не поперхнулся. — О боже мой!
Мэгги придвинулась ближе.
— Что такое?
Сэм обвел взглядом товарищей.
— "Там лежат творения сатаны, воля дьявола. Я запечатываю этот путь к Эдемскому змею, иначе человечество будет проклято навеки".
Пять пар глаз обратились к открытому дверному проему.
— Эдемский змей? — с беспокойством переспросил Норман.
Мэгги пояснила приглушенным голосом:
— Книга Бытия. Грехопадение человечества, искушение запретным знанием.
— Тут еще есть подпись, — проговорил Сэм, возвращая внимание остальных к гематитовым полосам. — Монах Франсиско де Альмагро, слуга Господа нашего, одна тысяча пятьсот тридцать пятый год.
Ральф взглянул поверх плеча Сэма.
— Разве твой дядя не говорил о том, что считает мумию доминиканским монахом?
Сэм кивнул:
— Говорил. Наверное, это последнее письменное свидетельство того парня. После того как он запечатал могилу, его, видимо, убили. Но почему? — Сэм присел на пятки. — Что здесь произошло? Что так испугало монаха? Не ловушки же. Ведь тут упоминается об Эдемском змее.
