— Ну, профессор Конклин, — сказал преступник, протягивая свободную руку. — Распятие, пожалуйста.
Прежде чем Генри смог что-то сделать, из кабинета Джоан вышел еще один одетый в черное человек. Он бросил взгляд сначала на лежащего на полу ученого, а затем — на стрелявшего. Второй грабитель быстро заговорил по-испански, но Генри все понял.
— Карлос, я уничтожил бумаги и файлы.
Главный, Карлос, посмотрел на сообщника и опустил пистолет чуть ниже.
— А компьютер?
— Жесткий диск отформатирован.
Карлос кивнул.
Воспользовавшись тем, что незнакомец ненадолго отвлекся, Генри достал из кармана куртки доминиканское распятие и сунул его в опрокинутое ведро. Это заметила только Джоан, глаза которой расширились от страха.
Подняв пистолет, Карлос повернулся к Генри.
— Я теряю терпение, профессор. Распятие!
Генри шагнул вперед, оказавшись между вооруженным человеком и Джоан, и протянул стакан с крестом в надежде, что форма и цвет обманут грабителей.
Глаза Карлоса подозрительно прищурились. Он взял лабораторный стакан и поднес его к лицу. Даже теперь пистолет незнакомца не дрогнул и был по-прежнему направлен прямо в голову Генри.
Сообщник Карлоса стоял у него за спиной.
— Это?..
Карлос не обратил внимания на вопрос; он продолжал рассматривать имитацию подлинного распятия, шепча по-испански слова молитвы. Под взглядом человека крест в стакане поменял форму, превратившись в идеально симметричную пирамиду.
Генри онемел от изумления.
Второй грабитель упал на колени.
— Dios mio!
Карлос опустил стакан, его рука дрожала.
— Мы нашли его!
В волнении незнакомец обернулся к своим пленникам.
Генри закрыл собой Джоан, которая с силой сжала его руку. Он понял, что совершил огромную ошибку. Грабители охотились за доминиканским распятием не потому, что оно золотое, а потому, что они считали, будто оно сделано из вещества Z. Генри невольно вручил им именно то, что они искали.
Карлос кивнул в сторону Генри и Джоан, приказав товарищу:
— Заткни им глотки.
Второй незнакомец начал доставать оружие, более крупное и угрожающее, чем у главаря.
— Стойте! — взмолился Генри.
Пропустив его слова мимо ушей, мужчина навел на Генри пистолет и выстрелил. Джоан закричала. В груди Генри вспыхнул огонь, и он рухнул на колени. Подняв голову, он увидел, как незнакомец направляет пистолет в сторону Джоан.
— Нет! — простонал Генри, беспомощно протягивая руку.
Но было поздно. Раздался негромкий выстрел.
Джоан схватилась за грудь и упала. Она повернула к Генри полные ужаса глаза, затем опустила их. Генри проследил за ее взглядом. Вытащив из груди оперенный шип, Джоан в изнеможении откинулась на спину.
Генри посмотрел на свою грудь и не обнаружил кровоточащего отверстия от пули — лишь отмеченное красными перьями больное место. Стрелы с транквилизаторами?
Поскольку они уже начинали действовать, произнесенные по-испански слова как будто расплывались.
— Поднимай их.
— А что с трупом?
— Оставь в кабинете вместе с трупом уборщицы.
Прямо перед Генри неожиданно появилось лицо Карлоса. Огромные темные глаза сверкали. Генри почувствовал, что растворяется в них.
— Немного прокатимся, профессор. Приятных снов.
Генри обмяк, напоследок успев заметить на шее Карлоса серебряный крестик. Он уже видел такой же — на мумифицированном монахе.
Доминиканский крест!
Прежде чем профессор задумался над новой загадкой, его обволокла темнота.
День четвертый
Некрополь
Четверг, 23 августа, 7 часов 45 минут
Пещеры
Анды, Перу
Сэм проснулся на каменном полу оттого, что кто-то толкнул его ногой в бок. И что теперь? Недовольно простонав, он откатился от костра и увидел стоящего рядом Нормана. Тот пристально вглядывался в темноту некрополя. Фотограф закончил последнюю ночную вахту. Хотя беглецов отделяла от армии тарантулов пещера с летучими мышами, никто не хотел рисковать.
— В чем дело? — сонно спросил Сэм и потер глаза.
После вчерашних забот и чуть не доконавшего всех купания в ледяной воде ему хотелось провести еще полдня возле теплого потрескивающего костра. Даже источаемый запах подгорелой корицы казался довольно приятным, если учесть, что именно пошло на растопку. Из костра сквозь огонь смотрел обуглившийся череп.
— Зачем разбудил?
Норман не сводил глаз с полутемных захоронений инков.
— Светлеет, — наконец произнес он.
Сэм нахмурился.
— Что ты такое говоришь? Неужели кто-то подбросил в огонь еще одно бревно?
Он перевел взгляд на три мумии, поленницей сложенные поблизости.
Норман обернулся, держа в руке экспонометр.
— Нет. Пока дежурил, я снял несколько показателей. Начиная с пяти утра прибор регистрирует увеличение яркости. — Очки Нормана отражали огоньки костра. — Знаешь, что это значит?
Сэм слишком устал, чтобы задумываться, по крайней мере без доброй кружки кофе. Он сел.
— Да говори уже.
— Рассвет, — произнес Норман так, словно это все объясняло.
Сэм бросил на него выразительный взгляд. Норман вздохнул.
— Похоже, ты, Сэм, и впрямь не жаворонок.
К этому времени зашевелились и остальные.
— Что случилось? — спросила Мэгги, широко зевая.
— Да вот, загадки разгадываем, — ответил Сэм.
Смерив его взглядом, Норман повысил голос.
— Мой экспонометр регистрирует усиление освещенности.
Мэгги выпрямилась.
— Правда?
Она посмотрела на чернеющую за костром пещеру.
— На всякий случай я подождал пару часов. Не хотелось обнадеживать зря.
Сэм, одетый в одни брюки, с трудом поднялся на ноги. Его жилетка все еще сушилась возле огня.
— Не считаешь же ты...
Мэгги с волнением перебила его:
— Возможно, Норман прав. Если с наступлением утра показания увеличиваются, значит, сюда проникает свет. — Она похлопала Нормана по спине. — Ей-богу, где-то рядом есть выход!
Ее слова наконец дошли до Сэма. Выход!.. Юноша подошел к Мэгги и Норману.
— А ты уверен, что прибор не фиксирует просто внезапные вспышки пламени?
