— Вы не имеете права препятствовать мне связаться с дежурным офицером Главного штаба, я протестую! — воскликнул «КОНСТАНТИНОВ» и, сделав шаг к столу, протянул руку к телефону.
Немедленно два дюжих милиционера одним приемом скрутили грека и буквально на руках вынесли из кабинета.
— Ишь ты, разошелся! — прокричал вслед Карпов. — Он, видите ли, требует и протестует! Тоже мне, протестутка из Главного штаба ВМФ! Мы и не таких обламывали…
Поняв, что ей придется остаться с самодуром из дорожной полиции наедине, Ширин растерянно пробормотала:
— Вы его арестовали? Но за что? Разве он не имеет права позвонить?!
— Госпожа дипломат, я бы советовал подумать прежде всего о том положении, в которое вы поставили себя и свое посольство! По причинам, пока нам неизвестным, вы оказались в зоне, запрещенной для въезда всех категорий иностранцев, в том числе и дипломатов. Советую подумать вам о последствиях! Кстати, я до сих пор не видел вашей аккредитационной карточки…
«ШЕХЕРЕЗАДА» покорно вывалила на стол содержимое своей сумочки и стала искать карточку. Карпов, с показным безразличием наблюдавший за ее действиями, вдруг оживился, увидев фото турчанки и Селлерса, позировавших на фоне храма Христа Спасителя.
— Простите, мадам, а кто это с вами на фотографии?
Ширин густо покраснела.
— Да… Это — мой коллега и близкий друг. Он — второй секретарь посольства США в Москве! — скороговоркой ответила «ШЕХЕРЕЗАДА», а про себя подумала:
«Какая же я дура! Забыла выложить фото… А все Майкл! “Давай снимемся у нового храма, давай снимемся. Мне надо послать фото родителям в Штаты, чтобы они не думали, что по Москве разгуливают одни медведи. Увидев меня рядом с красавицей, да еще на фоне храма, они изменят свое мнение о Москве”. Хорошо, хоть Ари не видел этого снимка! А то бы…»
В этот миг стоявший за ее спиной милиционер по-кошачьи ловко схватил пустую сумку. Турчанка в знак протеста замахала руками, как вдруг за стеной послышался шум борьбы, сдавленный крик Аристотеля и звук падающего на пол тела. Глаза Ширин наполнились ужасом, она неотрывно смотрела на Карпова. В его взгляде она прочла откровенную издевку.
— Видите, мадам, — раскуривая сигарету, назидательно произнес Карпов, — как говорится, «дрессировщик выпил — звери закусили». Как это вас угораздило сесть в машину к такому пьяному водителю, он же на ногах не держится, вы слышали, как он упал?
— Неправда, он не пьян, он совсем немного выпил, — едва слышно произнесла турчанка, от чьей горделивой осанки не осталось и следа. — Я думаю, его там бьют…
— Возможно, если он оказывает сопротивление должностным лицам, препятствуя отправлению ими служебных обязанностей. Ничего, разберутся. А экспресс-анализ покажет степень его опьянения. Меня, мадам, больше интересует, как вы оказались в особо охраняемой зоне Московского военного округа, где расположены секретные ракетные подразделения ПВО?
«ШЕХЕРЕЗАДА» не успела ответить, как сзади появился милиционер и протянул Карпову ее сумочку.
— Товарищ полковник, в ручке сумки обнаружен диктофон, вот посмотрите!
— Диктофон? Ничего себе птаха к нам залетела! — и уже обращаясь к турчанке — Интересно, а фотокамеры у вас с собой нет?
— Я не понимаю, о чем вы говорите!
— Не будете же вы отрицать, что это ваша сумочка? — с усмешкой спросил Карпов.
— Да, моя… Это — подарок подруги. Но я? При чем здесь я? Не могу же я нести ответственность за свою подругу, за хозяина магазина, в котором куплена сумка, наконец, за фабрику, где она изготовлена!! Я не понимаю, почему я должна отвечать за то, что по не известным мне причинам в сумке оказался диктофон, о котором я не имела ни малейшего представления! В конце концов, Nullum crimen sine lege!
— Вы неплохо знаете латынь, мадам… Согласен, «нет преступления без указания на то в законе». Само по себе присутствие записывающего устройства в вашей сумочке состава преступления не содержит. Но сейчас речь не об этом. Вы оказались в зоне, запрещенной для посещения иностранцев, — это уже нарушение! И наличие диктофона в ваших вещах значительно усугубляет вашу вину, не так ли? Допустим, о диктофоне вы ничего не знали. Я говорю «допустим», потому что нам предстоит сейчас выяснить содержание записей. Мне бы очень не хотелось услышать ваш голос, диктующий на пленку места расположения военных объектов. Нам уже известны такие трюки иностранных дипломатов, использующих диктофоны «walky-talky» — «иду-и-говорю».
За дверью послышались громкие голоса, и в помещение ворвались два возбужденных молодых человека, увешанные фотоаппаратурой.
— Товарищ полковник, вы же обещали! Мы находимся на посту уже два часа… Вы, наконец, задержали нарушителей, а нас к вам не пускают! Нам бы только пару снимков сделать для завтрашнего номера!
— Ну что с вами, журналистами, делать… Да, обещания надо выполнять. Значит, так. Один снимок делаете здесь. Второй — в соседнем кабинете. И чтобы я вас больше в помещении не видел! Марш на трассу!
Ослепленная фотовспышками «ШЕХЕРЕЗАДА» не заметила, как вдруг рядом с нею оказалась ее сумка, которая с уходом фоторепортеров так же мгновенно и исчезла.
— Тарабрин, — подобревший полковник обратился к милиционеру, — есть у нас устройство, чтобы прослушать запись?
— Найдем, но сначала надо извлечь диктофон из ручки. Товарищ полковник, а может, позвонить «соседям», пусть у них голова болит от этой мурцифали?
— Слушай, Тарабрин, кто здесь начальник? Я или ты?
— Конечно, вы, товарищ полковник!
— Так вот слушай и мотай на ус! Позвонить «соседям» мы всегда успеем. Позвони мы им сейчас, явятся они, белоперчаточники, заберут диктофон и турчанку, потом окажется, что она в нашей с тобой зоне ответственности шпионажем занималась. И что? «Соседи» ордена себе навешают, а о нас и не вспомнят! Они же на нашем горбу в рай въедут! Кто провел задержание? Мы! Кто доказательную базу о проведении подрывных акций против России собрал? Мы! Ты сейчас пытаешься остричь барана, пока у него еще не выросла шерсть… Вот соберем все доказательства противоправных действий иностранного дипломата, тогда и позвоним «соседям»! Потому что, когда встанет вопрос о наградах или о денежных премиях, «соседи» обязаны будут о нас вспомнить и… поделиться! Усек, салага? А ты говоришь «мурцифаль»!
— Усек, товарищ полковник!
— Тогда скажи Глазунову, чтобы пригласил понятых — продавцов из магазина напротив!
Ширин показалось, что она совершенно перестала интересовать блюстителей дорожного порядка.
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник невзрачный сержант.
— Товарищ полковник, задержана иномарка, в багажнике которой обнаружена крупная партия гашиша!
— Откуда машина? — настороженно спросил полковник.
— Машина московская, катаются на ней по доверенности кавказцы, похоже, чеченцы. Принадлежит иномарка сыну заместителя Генерального прокурора России по фамилии Птицын.
