— Угу.
Все же встала на четвереньки, подползла, затем склонилась над мужчиной. Дорс дышал, но находился без сознания. Как же его так… угораздило? Хотя какая теперь разница!
— Очнулась? — произнес Тритан, склоняясь надо мной. Протянул руку, помогая встать. Кажется, они только что разделались с последним пауком. — Быстро же ты!.. Этот яд — такая еще зараза!
— У меня иммунитет, — пробормотала я, вспомнив о ритуале смешения крови в племени кассанов. Может, из‑за него?! Чужая кровь — потемки.
— Повезло, — сказал Тритан. — Этому повезло меньше, — кивнул на Дорса, — но ему хотя бы не больно. Его ужалили, и он ничего не почувствует до самой смерти.
Тут, прерывая его речь, Лабиринт издал металлический стон. Железные стены со скрипом начали сдвигаться. Трибуны ответили восторженными криками. На всех экранах, на всех долбаных экранах появились изображения тех, кто судорожно метался по железным проходам, пытаясь найти выход.
Выхода не было.
Я зарыдала во весь голос. Зачем, ну зачем я очнулась?!
Глава 24
Этого я никогда не забуду… До самой смерти, которая, по прикидкам, наступит через несколько минут. Пусть закрыла глаза и заткнула уши, но все равно слышала жуткие крики четверых, которых расплющили железные стены. Акустика в Амфитеатре идеальная! В голове появлялись картины одна другой ужаснее, хоть я и приказывала себе не думать, не чувствовать, а воображению заткнуться, умолкнуть. Ничего не помогало. Ни — че — го!
Наконец, все закончилось. Открыла глаза. Почему‑то оказалась в объятиях Маггса,
и он с силой прижимал меня к своему плечу. Делая больно, не давая вздохнуть. "Пусти!" — сказала ему. Отпустил. Лабиринт въехал внутрь подвала, над Ареной суетились хозяйственные роботы, посыпая ее поверхность белоснежным песком, наверное, привезенным из пустыни.
Пахло смертью, кровью и возбуждением толпы. Нас ждало предпоследнее, третье испытание.
— Побежишь к трибунам, — приказал Маггс. Встряхнул за плечи, повернул в сторону ложи Наместника. — Видишь, во — он там финишные ворота. Будешь бежать так быстро, как никогда в жизни. Я отвлеку вот этих, — кивнул на Арену.
Эти…
По чистому песку к нашему постаменту шли тигры. Восемь особей — здоровенные, золотистого цвета. Мощные лапы, длинные клыки — все, как я запомнила со встречи с племенем Горных. Размером, может, чуть меньше того, в которого перекинулся Парсур. Походка ленивая, словно тигры никуда не спешили. Один из них, видимо, главный, рыкнул на нетерпеливого, поменьше ростом, кто хотел было вырваться вперед. Неужели приказал держать строй и ждать своего часа?!
Тут статуя, скрипнув, начала опускаться.
— Нет, Маггс, — возразила другу. — Это ты останешься, а я пойду. И не вздумай мне возражать. Вы слышали? — повернулась к остальным игрокам. — Вы все останетесь! Тебя это тоже касается, — сказала Тритану, лидеру рейтингов и чемпиону зрительских симпатий.
Ведь он спас жизнь. Мне или Дорсу — какая разница?! Не бросил, дотащил до постамента.
— Ты пропустишь меня! И ты, — пошла к третьему, худому типу, нервно ковырявшемуся острием ножа в черных заскорузлых ногтях.
А вот и четвертый… Тот самый, со шрамом через щеку, что толкнул игрока на шипы входной двери. Захочет сдохнуть — отговаривать не стану. Выбор за ним.
— Кто ты такая? — ухмыльнулся он. Поднялся с корточек, уставился на меня, дыхнул кислым перегаром в лицо. Подозреваю, неслабо глотнул алкоголя перед Играми. — Что, надумала всех спасти?! Пожертвовать собой, дав остальным время добежать?!
Маггс попытался вмешался, но я не позволила. Знаю, как он вмешивается… Драки на краю постамента еще не хватало!
— Во мне течет кровь кассанов, — сказала ему. Руку с порезом показывать не стала. Бесполезно, ведь на ней не осталось ни следа. Массида не соврала, способности к регенерации у меня, определенно, повысились. — Я постараюсь их остановить.
— Маша…
— Я очень на это надеюсь, — поправила себя. — Вернее, думаю, это должно сработать.
Тигры тем временем приближались к статуе, сопровождаемые возбужденной речью комментатора, рассказывающего, что игрокам, чтобы пройти испытание, надо добежать до противоположного конца Арены. Метров триста, может, чуть больше. Там находились финишные ворота, огражденные полупрозрачным силовым полем, настроенным на человека и не дающим пройти животному.
— Иди ты в …! — крикнул на меня тот самый, со шрамом. — Здесь каждый сам за себя.
Спрыгнул с постамента, когда до Арены оставалось метра три. Виляя и прихрамывая, под вопли толпы побежал к финишным воротам. Вернее, забирал вправо, делая приличный крюк, надеясь обойти тигров.
От группы кассанов отделилось четверо. Погнались. Догнали. Причем быстро догнали. Слишком быстро. Затем забавлялись, позволяли игроку бегать от одного к другому, в тщетной попытке спасти свою жизнь. Прыгали с жутким ревом, но останавливались в последнюю секунду, не выпуская когтей, пока игрок почти не добрался до ворот. Тут один из тигров набросился и…
Я вновь засопела в плечо Маггса. Тот выругался.
— Не смотри, — приказал мне.
— Шансов пробраться мимо этих тварей мало, — заявил подошедший Тритан. Взглянул на меня с интересом. — Что за история с кровью?
Я не собиралась вдаваться в подробности.
— Скоро узнаешь, — сказала ему.
Очень скоро! Постамент почти опустился. Оставалось метра полтора, не больше.
Вырвалась из хватки Маггса — что он все время меня обнимает?! Подошла к Дорсу, опустилась перед ним на колени, погладила по щеке.
— Ласси, заткнись! — предложила подруге, чей протяжный, жалобный вой, похожий на траурный, не прекращался ни на секунду. — Сдохнем все, тогда и хоронить будешь.
Поднялась.
— Не вздумай за мной идти, — предупредила Маггса. — Ты тоже! — сказала Тритану. Посмотрела на третьего игрока, пожала плечами. Не глухой, все слышал, пусть делает выводы.
Отдернула рукава комбинезона, вытащила из‑за пояса Маггса нож, все еще липкий от паучиной крови. Зачем ему два?! Где я потеряла свой? Наверное, в Лабиринте, когда меня так неудачно ужалили, а Дорс получил смертельное ранение.
— Присмотри за ним, — попросила у Маггса. Тот кивнул.
Мельком взглянула на экран. Дорс, оказывается, все еще в Игре. Пока жив — ты на Арене! Мое имя стояло вторым, Маггс шел третий в списке. Первый — Тритан.
— Зря вы в меня не верите, — усмехнулась, обращаясь к трибунам.
Постамент опустился до уровня Арены, замер. Время!
Провела лезвием по правому запястью, затем по второму. Может, перерезала себе вены — не знаю, самоубийствами раньше не занималась. Было больно, кровь на песок полилась знатно.
