– Есть!
Федор бросился в хату.
– Рассказывай, что произошло! Только без соплей, время уходит!
Женщина прижимала к себе испуганного мальчонку. Она утерла слезы, взяла себя в руки.
– Вечером в калитку постучали. Я открыла, как эти двое велели…
– Дальше!
– Их двое было. Не местные, раньше я никогда их не видела.
– Не томи…
– Оба прошли к амбару. Я сказала, что мешок в углу под сеном, и открыла дверь. Один из них вошел в амбар, и почти сразу пошла пальба! Ужас какой!
– Эти, что пришли – они мешок забрать успели?
– Не видела я, со страху в хату кинулась…
– Оба гостя ушли? Не ранены были?
– Не видела я… – и женщина зарыдала в голос.
Ладно, потом ее подробно допросят. А сейчас, если это возможно, надо организовать преследование.
– Борисов, на тебя вся надежда. Давай двор осмотрим.
– На предмет чего?
– В первую очередь крови, – Федор зажег фонарь.
Следы крови они нашли сразу.
– Один точно ранен. Борисов, ты у нас следопыт, веди.
Капли крови вели до околицы и дальше, и через полсотни метров от деревни, сбоку грунтовки, пограничники обнаружили тело. Не промахнулся оперативник, в живот непрошеному гостю попал. Какое-то время раненому помогал идти его напарник, но, видимо, раненый быстро ослабел, стал обузой, и напарник ударил его ножом в сердце. Линейная рана на одежде прямо указывала на то, что раненого добили.
– Вот сука, своего же добил, – возмутился якут.
– С ним он далеко не ушел бы. Да, накрылась наша засада медным тазом! Борисов, остаешься при трупе! Я на заставу.
Благо они примчались к месту событий на лошадях!
Обратно на заставу Федор отправился один. И как это лошадь в кромешной темноте в яму не угодила, не споткнулась? Иначе бы он, как пить дать, шею себе свернул!
Прискакав на заставу, Федор первым делом схватился за телефонную трубку. Дежурный переключил его на Загорулько. Дома зам по оперработе не ночует, что ли, или спит в рабочем кабинете? Этот вопрос у Федора возник тут же, потому что Андрей ответил сразу.
– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
– Казанцев? – сразу узнал его по голосу Загорулько. – Что там у тебя случилось?
– Засаду из оперов НКВД постреляли. Ночных гостей двое было, один убит, второй ушел.
Загорулько выматерился.
– Да что за жизнь такая пошла? Я с районным управлением созвонюсь, это их люди. Сам в деревню возвращайся, жди. Конец связи.
Федор вернулся в деревню, и через час в нее въехал уже знакомый ему крытый грузовик, из которого вышли двое в форме.
– Сержант Кравцов, – увидев Федора, козырнул один из них. – Доложите обстановку.
Сержант госбезопасности приравнивался к армейскому лейтенанту, а, скажем, лейтенант – уже к капитану.
Федор кратко, но четко и толково доложил.
– Ведите!
Сначала они прошли в амбар, где начальство осмотрело трупы сослуживцев. Потом они разворошили сено и обнаружили под ним рацию.
– Пусть пока твой боец охраняет. Где труп связного?
– За околицей, я проведу.
Труп они обыскали, но карманы убитого были пусты.
– Опытный, – с досадой сплюнул Загорулько, – ничего при нем нет…
– Или убийца все вытащил, – возразил второй гэбист.
– Грузим всех. Лейтенант, вы пока в хате у хозяйки рапорт напишите…
Федор написал рапорт. Собственно, свидетелем он не был, поэтому рапорт получился коротким. Дануту с пацаном офицеры увезли с собой, для обстоятельного допроса. Забрали они и рацию.
Возвращаясь на заставу, они уже лошадей не гнали, и Федор размышлял по дороге: «Почему энкавэдэшники к пограничникам так снисходительно-покровительственно относятся, как старший брат к младшему? Вроде одно дело делаем, к одному ведомству относимся…» Ответа на свои мысли он не нашел.
А утром выпал снег. Ровным слоем покрыл он поля, луга, припорошил деревню. По Западному Бугу плыла снежная шуга. Вскоре ударили первые морозы, и нарушения границы почти на всех участках прекратились. Снег – он лучше любой контрольно-следовой полосы, сразу покажет, сколько человек пересекли границу, в каком месте и куда шли. А кому, скажите, охота спалиться?
Служба шла положенным порядком. В темпе закончили строительство конюшни. А потом наступило первое января сорокового года. Официально встреча Рождества, Нового года и Крещения не поощрялась, пережитки прошлого.
Федор же считал Новый год одним из самых любимых праздников, наравне с днем рождения. Но благоразумно помалкивал на этот счет, поскольку на заставу время от времени наведывался политрук комендатуры. Он проводил собрания, на которых говорил о текущем моменте, о политической ситуации. А после них вел «задушевные» беседы с бойцами. И не дай бог, кто-нибудь из бойцов по недомыслию лишнее ляпнет – заморишься объяснительные писать.
Зато 23 февраля встретили праздничным обедом. Это был обычный обед, только вместо чая – компот из сухофруктов и булочка. Но бойцы и этому были рады, все же разнообразие.
А по весне, когда сошел снег и подсохла земля, на нашу сторону стали залетать немецкие самолеты. Сначала это были разведчики. Сделают круг и вновь улетают за реку. Вроде случайно, маршрутом ошибся.
Наряды о пересечении воздушного пространства на заставу телефонировали, но что можно было в этом случае сделать? Из винтовки не собьешь, высоко, а зенитных средств на заставе не было. И Федор отвечал, как его инструктировали:
– На провокации не поддаваться, наблюдать.
Хотя сам из истории знал, чем в дальнейшем эти «провокации» закончатся. Ну не может быть у них дружбы и сотрудничества с нацистами! Да и после оккупации Польши Гитлер зубы на другие европейские страны точил. Однако неприятно было: что, у нас истребителей нет? Сбить к чертовой матери одного-другого разведчика – они летать перестанут. Понимал, что все это плохо потом закончится. Авиаразведка все укрепрайоны выявила, летние лагеря РККА. А еще агентурная разведка немцев активизировалась.
В июне сорокового года Федор в первый раз столкнулся с немцами. Наряд доложил по телефону, что видит низко пролетающий немецкий самолет.
– Кресты черные на нем, три мотора.
– Понял, наблюдайте; оружие не применять!
Пока говорил, сам услышал звук моторов и, бросив трубку, выскочил на крыльцо.
На высоте метров триста неспешно проплывал немецкий транспортный самолет «Ю-52» – такие применялись для выброски парашютистов, сброса или доставки грузов. Самолет медленно проплыл на восток.
