– Государственная тайна. На этот вопрос я вам отвечу с разрешения командира полка.
Ну да, инженерный полк занимается постройкой укрепрайона. Только вот от Бреста далековато…
– До выяснения всех обстоятельств я задерживаю ваши документы. Прошу сдать личное оружие.
– Не имеете права, я буду жаловаться! – насупился старлей.
Федор кивнул:
– Имеете право. Оружие! – и протянул руку.
Митрохин с видимой неохотой достал из кобуры пистолет и отдал его Федору.
– Прошу в кузов.
Их разговор слышали все пограничники. И хоть он им приказа не отдавал, сразу поняли, что от них требуется. Рассевшись по углам кузова, они стянули с плеч ремни винтовок. Сделали это как бы случайно, но на деле получилось, что они сапера контролируют.
Конечно, Федор не исключал ошибки. Вот доберутся они до Бреста, до крепости, подтвердит командир полка или начальник штаба личность старшего лейтенанта Митрохина – вернет ему Федор документы и пистолет с извинениями. А не получится признать старлея, так штаб погранотряда прямо в крепости, туда он и сдаст командира. Можно, конечно, и в НКВД, но их управление не в крепости, а в городе.
Пока они ехали, Федор поглядывал по сторонам. Почему старлей один? Парашютистов было четверо… Или у него другое задание? Интуиция молчала.
Офицер же вел себя спокойно. Да и по-русски он говорит правильно, как русский.
К Брестской крепости они подъехали с южной ее стороны, к Волынским укреплениям. Сама цитадель, где размещались штабы и воинские части, находилась через реку Мухавец, приток Западного Буга. В 1941 году там дислоцировались восемь стрелковых и один разведывательный батальон, два артиллерийских дивизиона – противоздушной обороны и противотанковой, сборы приписного состава 6-й и 42-й стрелковых дивизий 28-го стрелкового корпуса четвертой армии, 33-го отдельного инженерного полка, 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД, 17-й Брестский погранотряд, штабы.
В цитадель въезжали через Царские ворота. Название было старым, как и сама крепость.
Перед аркой ворот часовой руку поднял:
– Пропуск!
Федор выбрался из кабины и открыл командирскую сумку – пропуск был внутри.
– Все военнослужащие в кузове из вашего подразделения? – спросил часовой.
– Нет, попутчика по дороге подобрали, старшего лейтенанта.
– Товарищ старший лейтенант, попрошу вас спуститься и предъявить документы, – приказал часовой.
Часовой – лицо неприкосновенное, его приказы обязаны исполнять все, даже генералы. Подчиняется он только начальнику караула или командиру части.
– Боец, позвони, вызови начальника караула, – попросил Федор.
– Это запросто.
Часовой покрутил ручку телефона и бросил в трубку:
– Начкара на пост.
В этот момент старлей уже выпрыгнул из кузова и отряхивал галифе.
Едва часовой повесил трубку, как он прыгнул вперед и ногой ударил часового под колено. Тот удара не ожидал, рухнул на колени, винтовка с примкнутым штыком выпала из рук и звякнула о булыжник.
Старлей выхватил откуда-то нож – похоже, вытряхнул из рукава, Федор не заметил – и приставил лезвие к шее часового.
– Быстро все из машины, а то зарежу! А ты – пистолет на землю, – это уже относилось к Федору.
– Хорошо, подчиняюсь. – Федор вытащил «ТТ» из кобуры.
В это время пограничники стали спускаться из кузова, отвлекая внимание старлея на себя. Федор воспользовался этим – резко упал на бок и пальцем успел взвести курок. Первый выстрел был в локоть офицеру, второй – в колено. Все произошло очень быстро.
Выронив нож, офицер взвыл.
– Взять его! – приказал Федор своим бойцам. Сам же не отводил пистолета от раненого. Он давно уже понял, что их попутчик – никакой не командир Красной Армии, а один из парашютистов.
Из-за угла арки проезда выбежали начальник караула и двое бойцов. Услышав выстрелы, начкар на ходу расстегивал кобуру.
– Брось оружие! – закричал он Федору.
В такой ситуации лучше не спорить и не качать права, и Федор выронил пистолет из руки.
– Что происходит? Финошкин, почему оружие валяется? Ты на посту или где?
Федор медленно поднялся с земли.
– Я начальник заставы Дубицкой погранкомендатуры. Задержал немецкого парашютиста, переодетого в форму командира Красной Армии. Он обезоружил вашего бойца и взял его заложником.
У начальника караула от удивления глаза сделались по пятаку.
– Он?
– Я неясно сказал? Мои слова могут подтвердить мои бойцы и ваш часовой. Вызывайте срочно санитара или фельдшера, кого-нибудь из погранотряда и из штаба тридцать третьего полка.
Начкар никогда прежде с подобными происшествиями не сталкивался и немного растерялся. Но быстро пришел в себя.
– Финошкин, встань с колен, что ты как в церкви! Вы двое – держать всех на мушке! Дергаться начнут – стреляйте на поражение, – приказал он двоим караульным. Сам же убежал – сейчас звонить будет.
Начкар вернулся первым. Все же цитадель большая, а госпиталь и вовсе в Волынских укреплениях.
– Всех оповестил, сейчас будут.
Первым прибежал начальник штаба погранотряда.
– Казанцев, ты как здесь?
– Это ваш человек? – спросил начкар.
– Начальник заставы, а с ним – его подчиненные.
– Бойцам-пограничникам – в машину. Товарищ лейтенант, можете пистолет подобрать.
– Казанцев, что здесь происходит?
Федор сжато, без деталей, пояснил.
Под арку вошел, обтирая лысину платком, майор инженерных войск.
– Товарищ майор, – шагнул к нему начкар – все-таки он сейчас должностное лицо при исполнении.
– Вот этот человек – ваш подчиненный? – и указал на раненого старлея.
– В первый раз вижу.
Тут уж вмешался начальник штаба погранотряда:
– Извините, товарищ майор, проверка. Не смею больше задерживать.
Майор снял фуражку и вытер платком лысину.
– Черт-те что! Отрываете от дел! – и ушел.
– Казанцев, а где парашют?
– В кузове. Его мои бойцы под мостом нашли.
– Так ты говоришь – четверо их было? Ждите фельдшера, пусть осмотрит и перевяжет. А мне с НКВД связаться надо. Начкар, ты пока посторонних близко не подпускай.
Начальник караула выставил своих людей до и после въезда, фактически оградив машину и раненого от посторонних глаз. Потом он подошел к Федору и прошептал в ухо:
