Некоторые парашютисты к тому времени уже успели приземлиться, и, быстро освободившись от парашютов, открыли по советским бойцам огонь из автоматов. Если немецкая пехота в подавляющем большинстве своем имела на вооружении карабины, то парашютисты – автоматы «МР 38/40». Он мог создавать высокую плотность огня и имел меньшие габариты и вес, чем карабин. Но у него был один существенный недостаток – эффективная дальность огня была мала. На сто метров в цель попасть еще можно было, а на сто пятьдесят – уже маловероятно. Хороший же стрелок из винтовки поражал цель на триста, а отличный – и на шестьсот метров.
Парашютисты и пограничники находились в равном положении. И у тех и у других – голое поле, на котором негде было укрыться, отсутствие окопов.
Когда пули врага начали посвистывать рядом, Федор скомандовал:
– Рассыпаться в цепь, залечь, открыть огонь!
В который раз уже Федор убедился, что Борисова ему в подразделение послал сам Господь Бог. Якут начал стрельбу, задрав ствол вверх, за три минуты выпустил обойму и перезарядил оружие.
– Ефрейтор, ты куда палишь?
– По тем, которые еще в воздухе. Они же не могут перебежать или перекатиться.
Хм, правильно. Парашютист, пока в воздухе, беззащитен и наиболее уязвим.
Остальные бойцы вели стрельбу по тем, кто уже находился на земле.
Винтовочный прицельный огонь из двадцати трех стволов дал свои результаты. Один немец неподвижно лежит, второй…
– Перебежками вперед! Броском!
Бойцы дружно вскочили, побежали, и через тридцать-сорок метров снова залегли, снова открыли огонь.
Федор все не мог понять, почему немцы высадили десант недалеко от дотов? Место удобное, ровное, но за перелеском точно такое же. Или разведка подвела, сообщила, что доты пусты и высадке десантов ничто не помешает? Впрочем, и наглости немцам было не занимать.
Перестрелка продолжалась около получаса. Один за другим гибли парашютисты, ответный огонь с их стороны становился все слабее и, наконец, смолк. Встал один, поднял руки, сдаваясь:
– Не стрелять! Окружай!
Бойцы цепью, держа немца под прицелом, приблизились.
Федор, как и его пограничники, видел немецких десантников в первый раз. Их амуниция сильно отличалась от пехотной. Поверх камуфляжных штанов – широкие шорты с накладными карманами, и даже стальные шлемы не такие, как у солдат вермахта.
– Собрать оружие и документы убитых! – приказал Федор, а сам решил допросить сдавшегося в плен парашютиста.
– По-русски говоришь?
– Так точно!
Федор обратил внимание на его произношение – чистое, как у русского.
– С какой целью выброшен десант?
– Организовать панику в вашем тылу. Резать линии связи, подрывать мосты, убивать военнослужащих.
– Вас же мало! Один взвод всего.
– Наша группа не одна.
Это уже было интересно. Значит, пленного надо было доставить в Управление, пусть выпотрошат его до донышка.
Пленному связали руки, отвели к доту и заперли в помещении на втором уровне.
Но как связаться с Управлением? Ни телефона, ни рации… Посыльного послать – очень далеко, да и опасно, одиночного бойца могут подстрелить парашютисты из такой же группы. Оставалось только ждать очередного приезда грузовика – водитель наверняка доложил вчера майору о группе окруженцев.
Машина пришла к вечеру. Из кабины выпрыгнул капитан.
– Лейтенант! Будем знакомы, я капитан Останин из отдела Гулова.
Федор доложил о десанте, о пленном, об окруженцах.
– Веди его сюда.
Федор отдал приказ привести пленного.
– С убитыми немцами что делать? – поинтересовался Федор.
– Не знаешь? Приказ начальника был по Управлению. Наших убитых хоронить самим или передавать похоронным командам. У убитых немцев собирать оружие и документы – вплоть до писем. А хоронить их обязано местное население.
– Нет тут местного населения.
– В приказе и это учтено. Собери их всех в кучу и сожги.
Федор оторопел. Как сжечь? Они же не древние норманны. Да и не горят трупы сами по себе… Дрова нужны или бензин, а где их взять?
– Восемь окруженцев добровольно участвовали в уничтожении десанта. Один из них легко ранен в руку.
– Напиши фамилии, на фильтрации зачтется. Обещаю.
– Сделаю.
Пока капитан допрашивал пленного, Федор написал список добровольцев из окруженцев.
– Товарищ лейтенант, пишете зачем? – спросил один из них.
– Чтобы затем у вас было меньше проблем. Ты, как и другие, из немецкого тыла вышел, и должен понимать – полного доверия к окруженцам нет. А то, что добровольцем пошел, – плюс в твою копилку.
– Все равно на фронт бросят, – боец махнул рукой.
Останин побеседовал с пленным десяток минут, сделал отметки карандашом на карте. Наверное, отметил места выброса других групп.
– Пленного и окруженцев я у тебя, лейтенант, забираю. Наведаюсь завтра.
Грузовик, поднимая пыль, укатил, и вокруг дота сразу опустело.
Поужинали спокойно, и, как стемнело, улеглись спать. А что еще делать в темноте? Света же нет…
Ночью караульный разбудил Федора:
– Товарищ лейтенант, слышу посторонних. Вроде к нам идут.
Федор поднял еще трех бойцов, и они все вместе вышли из дота.
В темноте ничего не видно, но хорошо слышно позвякивание железа и приглушенные шаги нескольких человек.
– Стой, кто такие? – крикнул караульный, но в ответ прозвучали выстрелы.
– Огонь! – скомандовал Федор и сам дал очередь из автомата по вспышкам. Раздались крики, а затем – топот ног. Бойцы и Федор стреляли на звук, по редким вспышкам выстрелов в ответ.
Перестрелка быстро стихла, но спать до утра пограничники уже не ложились. А когда рассвело, в полусотне метров от себя увидели троих убитых. Еще двое лежали поодаль справа. Однако Федор понимал, что кто-то мог и уйти. Жаль, не было служебной собаки, сейчас бы по следу пустили…
Федор с бойцами спустился с холма к убитым. По виду это были типичные окруженцы: советская форма, заросшие щетиной лица, наши «трехлинейки». Русские или переодетые немцы? Если красноармейцы, то почему в ответ на оклик часового открыли огонь?
За спиной у одного из убитых был вещмешок. Федор присел, развязал узел. Да вот же она, разгадка! Вещмешок был набит пачками советских денег, видимо – ограбили банк или сберкассу.
В суматохе отступления госбанки и прочие организации деньги и ценности вывозили, но не везде это получалось удачно, во многих городах немцы успевали захватить банки. Если город попадал в окружение, сотрудники банков думали в первую очередь о собственном спасении. Да и какая охрана была у банков? Несколько вохровцев. Эти окруженцы могли напасть на банк, перебить вохровцев, но, скорее всего, деньги они отобрали при перевозке. Броневики банковским служащим не выделялись, их и в армии не хватало. И либо сами окруженцы уголовники, либо они просто не выдержали при виде банковских мешков. Теперь наступила расплата.
