На крыше – хлопок, с шипением вверх ушла ракета, на мгновение осветив дома.
Ракетчик! Федор выскочил на покатую крышу. Мужчина сидел за высокой трубой, перезаряжал ракетницу. Выбросил гильзу, потом залез в карман, выудил патрон. Федор крикнул.
– Патруль! Брось оружие, подними руки!
Мужчина отбросил ракетницу, выхватил из кармана пистолет. Федор вскинул свое оружие, выстрелил. Мужчина вскрикнул, выронил пистолет. Вскочив, бросился к торцу дома. Бежать неудобно, крыша под большим углом идет. Грохот от железа сильный. Федор подумал, что ракетчик продумал пути отхода, приготовил моток веревки на всякий случай. Сейчас соскользнет вниз. Вся надежда на Сазонова. Но мужчина не сбавлял темпа, и Федор решил, что ракетчик решил покончить жизнь самоубийством, бросившись вниз, на асфальт. Мужчина в самом деле прыгнул.
Федор остановился. Поздно, не успел он взять ракетчика живым, допросить. С той стороны, куда прыгнул мужчина – грохот. Когда тело падает с высоты на твердую поверхность – асфальт, бетон, будет сильный низкий звук.
Федор, держась за конек, подобрался к краю крыши, посмотрел вниз. Ракетчик к своей акции точно готовился, иначе откуда бы ему знать, что к жилому дому, откуда стрелял, примыкает с торца другой, ниже на этаж. И ракетчик приземлился на крышу другого дома. Слышно, как он гремит ногами по железу, но самого не видно, темно.
– Сазонов! – крикнул вниз Федор.
– Тут я, товарищ лейтенант!
– Стрелой за Агарковым в подъезд, следите за соседним домом, который примыкает.
А сам побежал к слуховому окну. Черт с ними, с уликами – ракетницей и пистолетом. Где-то валяются на крыше, позднее можно подобрать как вещдоки. Сейчас главное – взять ракетчика. По лестницам буквально летел вниз, придерживаясь правой рукой за перила. Выбежал, метнулся влево. А там уже возня идет, бойцы навалились на мужика, крутят его, пытаются руки назад заломить. Федор подбежал, рукоятью «ТТ» ударил по голове. Мужчина обмяк.
– Сазонов, руки ему свяжи.
Боец расстегнул на задержанном брючный ремень, стянул руки сзади. Федор сам обыскал ракетчика. В правом кармане пиджака обнаружил два патрона к ракетнице, деньги монетами, записную книжку и карандаш. О, будет что следователю НКВД изучить! В принципе, следователя будет интересовать, есть ли сеть, кого задержанный еще знает, кто вербовал. А участь ракетчика предрешена, после допросов его расстреляют. Учитывая напряженную ситуацию в городе, близость немцев, жить ракетчику недолго.
– Агарков, держи фонарик. Лезь на крышу дома, откуда он ракету пускал. Со слухового окна направо. Осмотри все. Там должны быть ракетница и пистолет. Разыщи, это улики.
Агарков убежал. Федор прислушался. Высоко в небе раздавался гул моторов. Бомбардировщики кружили на большой высоте, ожидая сигналов от ракетчиков. Без целеуказания бомбардировка будет неточной. Немцам важно поразить казармы воинских частей, склады боеприпасов, горючего, позиции танков и артиллерии. Конечно, сброшенные бомбы на город сделают свое дело, разметут жилые дома или мелкие предприятия. Но от этого оборона города не станет слабее, а немцы прагматики.
Мужчина пришел в себя. Толком еще не соображал, но глаза открыл.
– Назовись!
Документов при задержаном не было. Даже странно. Немцы своих агентов всегда снабжали документами, деньгами. Мужик дернулся.
– А пошел ты, большевистская морда!
– Подними его, Сазонов.
Боец ухватился за связанные руки ракетчика, рывком поднял. Мужик крупным оказался, поэтому долго сопротивлялся бойцам. Что Агарков, что Сазонов среднего роста, худощавые. Ждать пришлось четверть часа, пока вернулся Агарков, державший в одной руке ракетницу, в другой пистолет.
– На водосливной желоб скатились. Едва достал.
– Молодец. Фонарик дай Сазонову, пусть крышу этого дома обследует. Сазонов, винтовку Агаркову отдай, неудобно с ней по крышам лазать. И повнимательней, этот тип что-нибудь выкинуть мог.
– Слушаюсь.
Сазонов убежал в подъезд. Федор осмотрел находки, ракетница и пистолет немецкого производства, немного потертые, но выпуск свежий, 1939 года. Федор поднес железные находки к лицу задержанного.
– Это приговор твой!
– Да пошел ты! Недолго вашей власти править.
– Чем же тебя власть наша так обидела?
– Долго рассказывать да и зачем? Все равно не поймешь. Вы же, советские, фанатики упертые.
Появился Сазонов.
– Если бы не фонарь, не обнаружил.
И протянул лейтенанту помятый паспорт. Задержанный хотел избавиться от него. Там фамилия, прописка. Задержанный задергался, не ожидал, что документы обнаружат. Федор паспорт внимательно изучил при свете фонарика. Документ подлинный, не фальшивка немецкая. Стало быть – предатель из местных, переметнувшийся на сторону врага. А скорее всего, всегда им был, маскировался умело. Ходил на демонстрации, посещал профсоюзные собрания, не исключено – передовиком производства был, чтобы никто не заподозрил ничего. А в душе лютую ненависть носил. Ладно – строем недоволен, страна-то, люди ее населяющие при чем? Или из белогвардейцев? Да нет, молод еще был в революцию и Гражданскую войну. Скорее всего, из «бывших», как именовали тех, кто происхождением из дворян, купечества, кулаков зажиточных. Богатые были люди, а при большевиках все стали одинаково бедными, этого не отнять.
– Конвоируем в НКВД. При попытке бегства стрелять на поражение.
Отделы госбезопасности были в каждом районе, а еще городской и областной. А еще отделения милиции. С января 1943 года к ним добавятся подразделения «СМЕРШ». Дежурному офицеру сдали ракетчика, его оружие и документы. Офицер госбезопасности вызвал солдат.
– В камеру его!
Солдаты НКВД шустро обыскали задержанного, сняли ремень с запястий, вытащили шнурки из ботинок и увели. Федор предъявил удостоверение, кратко рассказал, как задерживали ракетчика.
– Подожди, не так быстро, я запишу.
Офицер написал на бумаге показания, протянул лист.
– Прочитай и распишись.
Федор поставил подпись. Офицер сказал.
– Уже второй сегодня. Поразвелось сволочей. Завтра к вечеру шлепнут. Допросят с пристрастием и приведут в исполнение. Удачи, лейтенант.
Федор с бойцами вышел из отдела. Да, быстро у них тут. Мужика этого на горячем взяли, с оружием. Но ведь и ошибки быть могут. Или – лес рубят, щепки летят? Один вопрос занимал. Откуда столько предателей, дезертиров, изменников? Уголовники активизировались, но это понятно. Из-за нехватки людей склады, магазины хуже охранять стали. Часть людей уже в эвакуацию уехали, бросив дома и квартиры, забрав самое ценное. Да и много ли с собой возьмешь в одном чемодане, если еще и дети на руках? Вот и шастали воры, грабители, мародеры. Было распоряжение – если поймали с поличным, расстреливали на месте. Но предатели? Если молод, не жил при царском режиме, откуда ненависть к своей стране? И таких не десяток был в городе, да и не только в Гомеле. Даже в осажденном Ленинграде немцы ухитрялись вербовать себе пособников и агентов. Причем НКВД, а затем «СМЕРШ» выявляли сотни таких, реально действовавших.
