– Ложись! – крикнул Федор.
Теперь стреляли из всех окон. Пес от страха забился в конуру, замолчал. Федор пополз в сторону. Там баня стояла, перекрывая сектор обстрела из окон. Под ее прикрытием можно подобраться ближе. За Федором пополз боец. Тоже понял, там мертвая зона. Федор ногой ударил по заборчику из жердей, выломав несколько. Хлипковатый забор, только для защиты огорода от мелких вредителей, вроде зайцев, посягавших на хозяйский огород. От бани до крыльца десяток шагов, только преодолеть их невозможно. Агенты стреляют расчетливо, точно. Но автомат у них, судя по звукам стрельбы, один, у других – пистолеты. С короткостволом в цивильной одежде внимания не привлечешь. Грохнул выстрел из ружья, почти сразу вскрик раненого бойца. Вот же сволочь! С началом войны, по указу, все граждане страны должны были сдать в милицию радиоприемники и охотничьи ружья. Этот не сдал, припрятал. А на короткой дистанции выстрел картечью не менее результативен, чем автоматная очередь.
Федор приметил, из какого окна из ружья стреляли. Вытащил из кармана «лимонку», как бойцы называли оборонительную гранату «Ф-1», выдернул чеку и метнул в окно. Ахнуло здорово. Вылетели оконные рамы, где они еще оставались, по лицам прошлась ударная волна. Стрельба из дома стихла.
– Вперед! – крикнул Федор и сам рванулся к крыльцу.
Успел взбежать по лестнице, дернул дверь, а она заперта изнутри. Дверь толстая, дубовая, от удара ногой не шелохнулась. Добротно сработана. А через забор перемахивали или, ломая жерди, забегали во двор бойцы.
– Всем за баню или сарай! – приказал Федор.
Сам приладил гранату в массивную дверную ручку, выдернул чеку и сиганул с крыльца, закатился под его боковую стенку. Взрыв! Федора немного оглушило, хотя он те четыре секунды, что запал горел, времени не тратил. Успел уши руками прикрыть и открыть рот. Так есть шанс сберечь слух, так делали артиллеристы вблизи орудий.
Взрывом дверь сорвало с петель, посекло осколками. Из дверного проема дым валит. И тишина, никакой стрельбы. Подобравшийся сзади к Федору Осадчий приподнялся, крикнул:
– Выбросить через окна оружие! Выходить с поднятыми руками!
Ни звука в ответ.
– Не должно быть. Второй «лимонкой» только дверь сорвал. А первой в окно, где хозяин с ружьем был. Других не должно зацепить. А, черт!
Осадчий вскочил. Он отвечал за проведение операции, а она, похоже, срывалась. Виктор Матвеевич, перепрыгивая ступеньки, взлетел на крыльцо, крикнул в сени:
– Сдавайтесь! Стрелять не будем, выходите без оружия.
Снова тишина. Потом в своей конуре стал подвывать пес. Смерть хозяина учуял или от страха? Федор тоже поднялся на крыльцо, за ним два бойца, держа наготове автоматы. В доме дымом пахнет, света нет. Осадчий и Федор фонари включили. На кухне, где русская печь стояла, обнаружили убитого хозяина. Лет пятидесяти, с бородой, рядом двустволка валяется. Точно хозяин, не агент. Первого агента в спальне обнаружили, убит пулей в голову. На подоконнике немецкий «МР 38/40». В горнице второй агент, тоже убит. Оба в летных меховых комбинезонах, на ногах унты. Тепло оделись, чтобы не замерзнуть в полете и при приземлении. Оба молоды, лет по двадцать пять. Весь дом обошли, нет нигде третьего.
– Твои бойцы его не упустили? Вдруг через окно ушел?
Федор голову в окно высунул.
– Бойцы, никто дом не покидал?
– Никак нет.
После поисков обнаружили ляду, иначе – люк, ведущий в подвал. Откинули. Федор крикнул:
– Выходи!
Тишина. Он фонариком посветил. Запасы картошки и лука в связках. Тут спрятаться негде. Федор забрал у бойца автомат, дал очередь по потолку, по диагонали, от угла к углу. Наверху сразу движение послышалось. Вот он где прячется. Осадчий в сени метнулся, видел там лестницу на чердак. Через дверь сделал два выстрела.
– Хочешь жить – выходи! Даю пять минут, потом избу подожжем. Сгоришь живьем!
Изнутри послышалось на русском:
– Не стреляйте, выхожу!
– Руки вытяни. Чтоб я их видел, – приказал Осадчий.
С чердака стал спускаться третий агент. Сначала руки в проеме показались, потом он сам. Одет, как и убитые двое. Как только спустился, бойцы руки заломили.
– В комнату его!
В горнице нашли керосиновую лампу, зажгли фитиль. Сразу относительно светло стало. Осадчий на стул уселся.
– Кто, с каким заданием заброшены, где груз, который с вами сбросили? Отвечай, сука!
И по столу рукоятью пистолета стукнул, для убедительности.
– Русский я, Иван Хворостов, в плен попал к немцам.
– Продался! – не выдержал Осадчий.
Пленный агент не сводил глаз с пистолета, и Осадчий убрал его в кобуру.
– Зачем забросили? Цель?
– Мост железнодорожный взорвать через Волгу.
– Опа-на! Там же охрана есть!
– У хозяина, Терентием его звать, там племянник служит. Хозяин сказал, он поможет.
– Взрывчатка в мешках?
– Да.
– Не мямли, где мешки?
– В баню отнесли. Хозяин сказал – от греха подальше.
– Больше ничего сказать не хочешь?
– Не-е-ет.
– В городе агентура есть? Должны были на кого-либо выйти?
– Связник на станции. Кто, ей-богу, не знаю. Старший группы проговорился.
– А связь?
– У нас рация была. После акции мы должны были к линии фронта у деревни Прошкино выйти. Там нас встретить должны были.
– Так! Забираем мешки и едем в город. Свяжите его!
– А трупы?
Видимо, Осадчий на радостях, что агента живым взяли, так торопился его допросить, что забыл о том, что избу и постройки обыскать надо, могут найтись интересные улики. Хозяину, понятное дело, уже статью об измене родине не пришьешь. Для Осадчего быстрый допрос агента тоже важен. Если агент раскололся, надо его дальше разрабатывать, радио в разведцентр отстукать, что высадка прошла нормально, подельников брать, пока о стрельбе на хуторе не узнали и не разбежались.
Федор вышел из избы.
– Раненые и убитые есть?
– Кормухин ранен в ноги, а Федорцев убит.
– Перевяжите и обоих в грузовик.
На крыльцо вышел Осадчий.
– И оба мешка пусть несут.
На каждый мешок два бойца нужны, тяжелые они. Да своего раненого и убитого нести – уже четверо. Получается – все бойцы задействованы. Федор отдал распоряжения. Бойцы засуетились, потом потянулись цепочкой по тропинке в снегу. Хутор хоть и в отдалении, но деревни недалеко, и выстрелы, взрывы, деревенские слышали, разговоры пойдут.
В «козлик» сели Осадчий и пленный. Бойцы в грузовик. Назад ехали быстро, путь в снегу проторен. У города Осадчий остановил машину, подошел к Федору.
