— Я всем довольна, моя Мирей! Если бы еще Тошан Дельбо постучал в дверь, мое счастье было бы полным!
— Ждать осталось недолго, в субботу он заявится, и я сделаю для него фрикасе из свинины с луком. Давно мсье Клеман не просил его приготовить!
— Тошан, Мирей! Моего мужа зовут Тошан.
— Мне больше по нраву католические имена! — отрезала домоправительница, любуясь заснувшим младенцем. — Я и так пропустила мессу в прошлое воскресенье, так что у меня нет никакого желания болтать по-индейски.
Эрмин улыбнулась. Слова экономки вовсе не казались ей обидными.
— А когда ты подашь блинчики? — спросила она.
— Когда Шарлотта вернется, разумеется!
— Тогда я поднимусь к себе, Мирей! Если Мукки проснется, не страшно. Мне все равно скоро его кормить.
И Эрмин сделала то, что в последнее время делала каждое утро: взяла с фортепиано партитуру и через две ступеньки взбежала вверх по лестнице. Через несколько минут она уже пела.
Мирей слушала, стоя в коридоре первого этажа. Казалось, уютный дом сюринтенданта Лапуанта вибрирует от крыши до фундамента. Голос молодой женщины был таким чистым и сильным, что у домоправительницы слезы навернулись на глаза.
«Вот чудная девчонка! — взволнованно думала она. — Стоило мадам Лоре упорхнуть из дома, как она поет во всю мочь, наша Эрмин. А ведь ее мать была бы счастлива услышать такое пение!»
Импровизированный концерт продолжался. Мирей прослушала арию из «Лакме», потом — из «Мадам Баттерфляй». Мукки проснулся и заворочался, а через пару минут закричал что было сил. Малыш проголодался. Ему недавно исполнилось пять месяцев. Он был пухленький, с круглыми щечками и смуглой кожей. Эрмин тотчас же спустилась в гостиную, напевая себе под нос. Она взяла сына на руки и закружила по комнате. Мальчик залился смехом.
— Ты пела замечательно! — восторженно сказала домоправительница. — Была бы я похитрее, написала бы мадам Лоре и рассказала, чем ты занимаешься в ее отсутствие.
— Мирей, не ворчи на меня! Я все тебе объясню. Не сегодня, на будущей неделе. Мне нужно немного поработать над голосом.
Та, пожав плечами, вернулась в кухню. Эрмин приложила Мукки к груди. Ее тело все еще трепетало от радости, которую она испытывала, когда пела. Эрмин была полностью довольна жизнью. После истории с гонками Тошан попросил у нее прощения за то, что оставил ее в тот вечер одну на набережной. Она простила, опьяненная ласками и проявлениями любви, которыми пары обмениваются в обжигающей тени постели. В такие моменты ее супруг «опускал оружие», оставляя свою гордость за пределами магического круга их объятий. Он клялся, что обожает ее, что они с Мукки — лучшее, что есть у него в жизни.
Наконец вернулась Шарлотта, оставив пару снегоступов на крыльце дома. Девочка стала для Эрмин наперсницей, обладающей поистине ценным качеством: понимала и поддерживала все ее задумки, даже самые дерзкие. Она подбежала к Эрмин и спросила шепотом:
— Ты повторяла арии?
— Да, но… Мирей не может понять, что происходит.
— Может, лучше сказать ей, что в будущий понедельник мы едем в Квебек? — предложила Шарлотта.
— Я скажу в воскресенье вечером, когда Тошан уедет обратно на лесопилку. У меня еще есть время порепетировать. Если уж я решилась пройти прослушивание в Капитолии, то нужно подготовиться как можно лучше.
Это был их общий секрет. В отсутствие Лоры и Ханса они приступили к осуществлению своего смелого плана. Шарлотта была на седьмом небе от счастья.
— Мимин, так мило с твоей стороны взять меня с собой! Я уже ездила в Монреаль на операцию с твоей мамой, но с тобой путешествовать мне нравится намного больше! На переменке я составила список вещей, которые нужно взять с собой: варежки, шарфики, бутыль-термос с кофе, погремушку для Мукки.
— Чш-ш-ш! — оборвала ее Эрмин.
В комнату вошла Мирей и поставила поднос на столик.
— Полдник на столе, милые дамы-заговорщицы, — сказала она. — Из кухни я слышала, что вы о чем-то шепчетесь. Не знаю, что вы задумали, но, надеюсь, мне это не повредит.
Шарлотта прыснула, Эрмин, сама невинность, ласково посмотрела на домоправительницу. Обе уже видели себя сидящими в поезде, через огромные снежные просторы стремящемся в Квебек.
«Я приняла решение, — думала молодая женщина. — Я пройду прослушивание, хотя бы раз, и буду знать, так ли я талантлива, как не устает повторять мсье Дюплесси. Я должна это сделать. Так мне будет спокойнее».
Она тихонько погладила свой животик под шерстяной шалью. Несколько дней назад она убедилась в том, что ожидает второго малыша. Это заставляло ее, расправив крылья, искать ответ на свой вопрос за пределами Валь-Жальбера.
«Тошан так обрадуется, узнав, что скоро снова станет папой, что простит мне мою эскападу. Как и Мукки, малыш родится в сентябре».
Вместе с новой беременностью Эрмин обрела уверенность: никакое предложение от импресарио или директора театра не заставит ее предпочесть сцену семейному счастью. По крайней мере, она искренне в это верила.
Глава 4
Путешественницы
Валь-Жальбер, воскресенье, 19 февраля 1933 года
Близился вечер, и Тошан, как обычно, стал собираться в обратный путь. Он уже запряг собак, и они в нетерпении поскуливали у крыльца. Эрмин всегда провожала мужа. Молодая женщина торопливо натянула шубку, голову покрыла шерстяным шарфом. Она хотела убедиться, что он не забыл печенье, которое испекла для него Мирей, и комплект сменного белья. Молодая чета в полной мере насладилась этой парой дней, проведенных в обществе друг друга. Много часов провели они в своей спальне, играя с сыном и занимаясь любовью. Как и говорила Лора, Тошану нравилось, что в доме они с Эрмин одни. Присутствие Шарлотты и Мирей их совсем не стесняло, поскольку девочка умела быть неназойливой, а Мирей почти не выходила из кухни.
— Все, пора ехать! — сказал он, натягивая варежки. — Я приеду на лесопилку и сразу лягу спать. Остальные парни к этому времени уже будут видеть десятый сон.
— Будь осторожен! — попросила она.
Тошан вздрогнул. В голосе жены он уловил веселую нотку, хотя обычно Эрмин, провожая его, выглядела грустной и в глазах у нее стояли слезы.
— Сдается мне, ты не так уж расстроена моим отъездом! — с подозрением заметил он.
— Что ты такое говоришь? — возмутилась молодая женщина. — Просто я понемногу привыкаю. Я не единственная жена в этих краях, чей супруг целую неделю работает вдалеке от дома. И потом, нам так хорошо было вместе в эти два дня!
Обняв Тошана, Эрмин подкрепила свои слова нежным поцелуем.
— Ты какая-то странная, — не сдавался он. — Нервничаешь, смеешься невпопад…
— Тебе больше понравилось бы, если бы я плакала? — пошутила она. — Я нахожу себе занятие, когда тебя нет дома. Мукки становится таким забавным! Лепечет, пытается сесть! Он дарит мне столько радости!
